Попробуем визуализировать повседневный опыт за несколько последних десятилетий. С каждым годом картинка становится все более пиксельной, пестрой, дробленной на мелкие детали. Аренда квартир, проекты на фрилансе, краткосрочные онлайн-курсы, дейтинг, 15-секундные reels, 30-минутная доставка еды, обновление приложений и смартфонов, одноразовые товары с маркетплейсов — пазл, из которого складывается современная жизнь, требует постоянного ускорения. Почему все, что мы имеем, стало краткосрочным и фрагментированным? В чем найти постоянство и целостность?

«Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичьим двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос — тоже хорошо и тихо».

‍«Отцы и дети», Иван Тургенев, 1862

«Я заказываю доставку из собственной комнаты и, несколько раз нажав на экран, могу двигаться дальше. Реклама и бесконечное пролистывание ленты постоянно изводят меня множеством упущенных возможностей, и я ни на чем не могу сосредоточиться. Я отбрасываю повсюду «тени данных» — информационные следы, которые я оставляю, когда живу онлайн-жизнью, рассылаю электронные письма, перехожу по ссылкам, совершаю покупки».

«Можно объездить весь мир, не снимая наушников и листая Twitter. Побывать везде в квадратах Instagram*, в лентах Facebook*. Везде одно и то же: я сижу за ноутбуком в кровати, свет экрана льется в мои зрачки, не давая спать. Я стою в очереди в супермаркете, уткнувшись в телефон; в курилке и на собрании анонимных алкоголиков, в аэропортах разных стран — я могу быть где угодно и нигде».

‍‍«Момент», Эми Липтрот, 2022

«Когда я оставляю телефон дома и начинаю смотреть по сторонам, то полностью присутствую в настоящем моменте. Мир становится больше. Внезапно я узнаю местность, город, лес».

‍‍«Прогулка. Самый простой источник радости и смысла», Эрлинг Кагге, 2018

Такой переход от модерна — с его осязаемостью, устойчивостью и размеренностью — к тревожно мерцающей современности исследовал польско-британский социолог Зигмунт Бауман. В книге «Текучая современность», вышедшей в 2000 году, он предложил метафору «текучести», чтобы описать принципиально новое состояние мира — неустойчивое, изменчивое и лишенное былой твердости. Эту перемену Бауман связывал с триумфом потребительской культуры и технологий. В текучем мире социальные связи легко рвутся, карьеры больше не строятся на десятилетия, а ценности постоянно пересматриваются. Решения, ориентированные на скорейшее получение прибыли, ускоряют жизнь во всех ее проявлениях. Пространство приобретает новое измерение через технологии.

{{slider-gallery}}

Работа: от пожизненного контракта к прекариату

Еще недавно работа была символом стабильности: наши бабушки и дедушки служили на одном месте десятилетиями, зная, что в конце этого понятного и предсказуемого пути их ждет выход на пенсию. Сегодня такой сценарий невообразим: нам приходится постоянно приобретать новые навыки или даже осваивать другие сферы с нуля. Рекрутеры рекомендуют не засиживаться в одной компании дольше пяти лет, ведь такая оседлость портит резюме, указывая на отсутствие инициативы и желания развиваться.

В то же время работодатели все чаще экономят на сотрудниках, не оформляя их официально, — так растет класс прекариата, то есть людей, не имеющих постоянной работы, фиксированного оклада, трудовых прав и социальных гарантий. Такую особенность отмечали французские социологи еще в 1980-х годах. Широко об этом заговорили в 2011 году — после публикации книги британского экономиста Гая Стэндинга «Прекариат: новый опасный класс».

Доход таких временных работников обычно нестабилен, а интенсивность труда очень высокая. Прекарии редко получают фиксированный оклад, чаще — гонорары за объем работы или потраченные часы. Сюда же можно отнести и формат частичной занятости, которая на деле никогда таковой не является. Временные работники часто работают больше, чем штатные. Стэндинг отмечал, что прекариату свойственны тревожность, истощение и чувство безысходности по поводу будущего.

{{slider-gallery}}

Дом: от собственности к аренде

Кочевание из одной съемной квартиры в другую — еще одна узнаваемая поколенческая примета. Миллениалам и тем более зумерам часто приписывают сознательное нежелание обзаводиться недвижимостью. Собственный дом якобы приковывает одиноких любителей новых впечатлений к одному пространству, в то время как удаленная работа дает возможность приключенчески кочевать по всему миру. Но не является ли эта беспечность всего лишь закономерным следствием тотальной непривлекательности условий приобретения своего жилья, а то и вовсе невозможности этой «взрослой» покупки?

Когда-то приобретение дома было шагом во взрослую жизнь. Еще несколько десятилетий назад молодые вступали в брак и строили семейное гнездо — с детьми, домашними питомцами, машиной, гаражом, телевизором, воскресным яблочным пирогом. В США этот образ лег в основу американской мечты — идеи о том, что каждый человек, независимо от происхождения, может достичь успеха и благополучия через упорный труд. Расцвет этой национальной идеи пришелся на 1950–1960-е годы: в послевоенное время страна переживала экономический подъем, на который многие возлагали большие надежды. В эти годы представители среднего класса действительно могли позволить себе дом, машину и появившуюся бытовую технику. Однако совсем скоро стало ясно, что мечта «для каждого мужчины и каждой женщины» сбывалась лишь у тех, кто не сталкивался с расовыми, гендерными и другими социальными барьерами. Каждое новое десятилетие делало меритократию все более мифологичной. В 1970-х годах усилились инфляция и безработица. В 1980-х были приняты неолиберальные реформы, которые притормозили работу социальных лифтов и усилили классовое неравенство.

За последние десятилетия жилье перестало быть доступным во многих странах мира, особенно в наиболее привлекательных для жизни городах. Этот кризис носит глобальный характер. Он остро переживается, например, в России, Индии, Японии, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Великобритании, Австрии, Нидерландах. Рост зарплат существенно отстает от быстро растущих цен на недвижимость и неподъемных условий ипотеки. В итоге аренда становится для многих единственным возможным вариантом (или же менее тревожным, чем ежемесячная обязанность выплачивать бóльшую часть зарплаты до конца жизни). Арендованная квартира ничего не обещает (зато часто преподносит сюрпризы). Например, годовой контракт могут не продлить (или резко повысить цену на значительную сумму). А еще в квартире, которую снимаешь, нельзя сделать ремонт мечты, да и вообще, в нее не будешь вкладываться так, как в свой дом, — ни финансово, ни эмоционально. В арендованном жилье нельзя пустить корни, почувствовать себя устойчиво и безопасно.

Помимо кризиса идентичности, новые условия жизни создают и новые формы ее организации — еще более дробленые, еще сильнее сужающие пространство. За последние 20–30 лет мир подарил нам 14-метровые студии (правда, в прошлом году в Москве все же запретили строительство жилья площадью менее 28 кв. м), микродома и, конечно, адаптированную под современность практику коммунального быта — будь то аренда комнаты в квартире с незнакомцами или специальные коливинги для профессионалов.

{{slider-gallery}}

Повседневный опыт: от длительного к одноразовому

Фарфоровая чашка из бабушкиного сервиза или одноразовые стаканчики? А может быть, стаканчики с принтом, подставка для них и подставка для подставки? Маркетплейсы любезно подскажут, что еще отделяет вас от истинного наслаждения чаем. Рынок переполнен товарами, но предприниматели не сдаются и генерят новые бизнес-идеи, запуская очередную волну спроса. Некоторые из них даже попадают в регулярные подборки самых странных товаров в онлайн-магазинах за месяц. В таких рейтингах (1, 2, 3, 4, 5) можно найти, например, палку для битья крапивы, тапочки-швабру для уборки, носочки для ножек стула, кружку с отсеком для печенья, контейнер для банана, идеальные руки-ветки для снеговика, двухметровый карандаш и просто «ничего».

И даже на такие перлы есть спрос, потому что шопинг уже давно перестал быть способом приобрести действительно необходимое. Онлайн-покупки — это один из доступных, комфортных способов получить быстрый дофамин, то есть почувствовать прилив радости, мотивации, справиться со стрессом, с тревогой и скукой. Психологическое напряжение подрывает способность контролировать себя и повышает импульсивность, запускает механизмы поиска быстрой разрядки. В этом смысле в один ряд с импульсивным шопингом встают сахар и фастфуд, алкоголь, сигареты, наркотики, азартные игры, соцсети и развлекательный контент.

Потребление стало ритуалом, заполняющим пустоту на месте утраченного смысла. Точнее, смысл сместился в сторону обладания вещами: важно «иметь, а не быть». Рынку выгодно, чтобы каждый год мы покупали новые айфоны и еженедельно обновляли приложения. Быстрая мода (fast fashion) навязывает актуальную модель джинсов к новому сезону. Быстрые форматы контента, например короткие посты, reels, статусы, новости, эксплейнеры, приучают мозг к клиповому мышлению, поверхностному скольжению без глубины. Быстрое образование обещает освоение дисциплины за онлайн-курс. Под рыночную логику адаптируются даже романтические отношения: приложения для знакомств напоминают платформы с товарами, из которых «тот самый» выбирается из сотен других по конкретным характеристикам. Чем быстрее цикл потребления, тем выше прибыль. Цифровизация ускоряет ритм: уведомления, обновления, тренды создают иллюзию, что остановиться — значит отстать.

{{slider-gallery}}

Что со всем этим делать? Целостность и практики длительности

Ускоряющийся мир растекается повсюду. Он проникает и в человеческое тело, чтобы подстроить его под свои ритмы, — заставляет организм работать быстрее, чем он может. Когда мы не успеваем за высокими стандартами, не знаем, где будем жить и работать через год, потребляем слишком много информации, мельтешим между сотней чатов, вкладок и таблиц, не можем выстроить крепких надежных связей ни с кем и ни с чем, возникает хроническая тревога — как бедственный сигнал о том, что пора замедлиться. Нормальная частота дыхания взрослого человека составляет от 12 до 20 вдохов в минуту. Средняя частота сердечных сокращений — от 60 до 80 ударов в минуту. При тревоге эти показатели увеличиваются, или ускоряются, вызывая одышку и тахикардию.

Во временном и неустойчивом сложно найти опору. Опыт современной жизни похож на перескакивание с одной тонущей льдины на другую, в то время как многим больше всего хочется наконец просто почувствовать почву под ногами. Один из способов сделать это предлагает норвежский писатель Эрлинг Кагге. В книге «Прогулка. Самый простой источник радости и смысла» он исследует, как прогулка помогает почувствовать себя лучше, обрести спокойствие, вернуть интерес к жизни через связь с природой и внимательное наблюдение за тем, что вокруг.

{{slider-gallery}}

«В семидесяти пяти шагах от двери моего дома растет огромный дуб. Я наблюдаю, как он меняется в течение года. В полумраке предрассветного зимнего света безлистное дерево иногда напоминает монстра, но позже, при дневном свете, выглядит дружелюбнее. В кроне дуба, в его коре и древесине сформировался особый, индивидуальный микроклимат с сотнями всевозможных насекомых, грибов, лишайников и мхов, живущих самостоятельной жизнью. А весной на нем появляются листья, и он начинает играть яркими красками. Дуб — дерево, которое, по легенде, живет пятьсот лет и еще пятьсот умирает, — словно выпрямляет свой позвоночник и с каждым порывом ветра рассеивает вокруг пыльцу. Я ее не вижу, но знаю, что это происходит, когда выделяется древесный сок».

«А вот сидя за рулем автомобиля в час пик, я вижу только машину впереди, которая движется ужасно медленно, да пешехода, идущего прямо перед капотом моего авто да еще и отправляющего при этом на ходу сообщение по телефону. Такие вещи страшно меня раздражают. Иногда я даже смотрю на других водителей, застрявших вместе со мной в пробке, и думаю о них отнюдь не в позитивном ключе, ведь они, как, впрочем, и я, совершенно бессмысленно тратят свое драгоценное время. Признаться, я еще ни разу не видел счастливого водителя в дорожной пробке в час пик».

Чтение, плавание, занятия музыкой, медитация, изучение языка, работа над текстом, забота о растениях, реставрация мебели, наведение порядка — сколько времени вы можете заниматься чем-то одним непрерывно и без фона в виде подкаста в наушниках, отвлечения на смартфон? Тренировки в длительности — это возможность вернуть себе время и пространство, устранить шум, сконцентрироваться, услышать себя и отказаться от лишнего.

Практики медленности — своего рода бунт против глобального развития событий, которые происходят под видом неизбежного прогресса, против которого нельзя проголосовать. Это уже устоявшееся движение, охватывающее самые разные сферы жизни: от образования и искусства до путешествий и моды. Есть целые организации, продвигающие «медленное» мировоззрение, — например, Мировой институт медленности, японский Клуб неторопливости, американский фонд «Продлить мгновение».

Начать замедление можно и с эксперимента, который пока не вписывается в привычную повседневность. Например, на выходных отказаться от доставки еды в пластиковых контейнерах в пользу похода на фермерский рынок, тщательного выбора свежих продуктов и приготовления вкусного ужина дома. Другой вариант — освоить практику медленного чтения, то есть отказаться от пассивного потребления и проглатывания информации, научиться работать с текстом глубоко и комплексно, смакуя красоту и смысл. Чтобы освоить технику качественного чтения, можно обратиться, например, к руководству Сергея Поварнина «Как читать книги».

В мире, конструируемом политикой, рынком и технологиями, легко почувствовать беспомощность, апатию и невозможность влиять на сценарий собственной жизни. Современная культура все еще стигматизирует уязвимость, ставя на несогласных клеймо жертвы. Множащаяся индустрия селф-хелпа предлагает починить себя, подогнав свои особенности и выпуклости под узкий костюм социально желаемого порядка. В таких реалиях важно сохранить способность слышать себя и отличать навязанные желания от действительных — вероятно, именно так получится обнаружить возможности где-то за пределами ускоряющегося времени и сжимающегося пространства.

_{* Принадлежат Meta, признанной в России экстремистской организацией.}