В серии «Лед» издательства АСТ вышел русскоязычный перевод книги «Фабрика счастливых граждан: Как индустрия счастья меняет нашу жизнь» Евы Иллуз и Эдгара Кабанаса. В ней израильский социолог, которая известна книгами об эмоциональном капитализме, и испанский психолог ставят под сомнение популярное направление позитивной психологии. Рассказываем о книге.
Если вы набрали от 1 до 6 баллов, то книга «Фабрика счастливых граждан: Как индустрия счастья меняет нашу жизнь» Евы Иллуз и Эдгара Кабанаса — для вас!Оригинальное название Happycraсy дословно переводится как «хэппикратия, власть счастья». Стоит оговориться: авторы выступают не против счастья как такового, а против его упрощенного понимания, знакомого многим по self-help-литературе. Иллуз и Кабанас предлагают увидеть в идее счастья глобальный фетиш, проникший в сферы политики, экономики и образования, а также матрицу, которая сохраняет существующие репрессивные системы власти.
Хотя «Фабрика счастливых граждан» — срез современной критической теории, а не труд по истории эмоций, полезно разобраться, что вообще имеется в виду. Счастье — это чувство и состояние, которое понимается по-своему в разных культурах, религиях и исторических периодах. Например, в Античности считалось, что счастье достигается через стремление к добродетели или удовольствию, а в Средних веках его мерой было единение с богом.
В эпоху Просвещения счастье стало рукотворным и зависящим от каждого. Тогда же родилась идея всеобщего счастья как формы социального порядка. Пионерами этого подхода стали немецкий экономист Иоганн Генрих Готлиб Юсти и школа камерализма, чья формула свободы, безопасности и материального благополучия применялась в политике Германии XVIII века. Ей наследовал английский философ Иеремия Бентам, автор утилитарной концепции «наибольшего счастья для всех». Не обойтись в этом разговоре и без Адама Смита, шотландского основоположника экономической теории, согласно которому каждый стремится к благополучию, что приводит к общественной пользе (и прибыли).
На протяжении истории Бог, государство, а затем рынок выступали объединяющим фактором личного и общественного счастья. В XX веке их сменила психотерапия и, в частности, позитивная психология.
Идея пришла в голову Мартину Селигману, будущему президенту Американской психологической ассоциации, когда тот был в саду с дочкой в 1998 году. Наблюдая случившуюся там перепалку между учащимися, он понял, что воспитание должно поощрять сильные стороны, а не исправлять слабые. Двумя годами позже был опубликован, рискнем сказать, размытый манифест позитивной психологии. В нем утверждалось, что ей «удалось обнаружить некоторые ключевые факторы, которые помогают людям вести более счастливую жизнь, и любой может воспользоваться этими открытиями, всего лишь следуя несложным, но проверенным советам экспертов».
Селигман не был первым, кто подчеркивал важность самосовершенствования в научной работе, — но точно был первым приверженным ему президентом крупнейшей американской ассоциации психологов. Последовали приглашения на ужины и чеки на миллионы долларов. Грантовое финансирование от корпораций, частных и государственных организаций помогло позитивной психологии расширить сферу влияния. Возникал неосвоенный рынок людей, которые хотели быть здоровыми и нормальными, а вместе с этим — и целая индустрия «работников личностного развития», коучей и гуру по процветанию. Спрос на их услуги возрос до небес после финансового кризиса 2008 года.
За последние десятилетия наука счастья обзавелась множеством критиков. В числе тех, кто вопрошает о ее эффективности и научном статусе, — Иллуз и Кабанас, которые предлагают свое видение причин успеха и пагубных эффектов.
Простой ответ: корпорациям и политикам выгодно понимать, как люди чувствуют себя, чтобы влиять на это. По Иллуз и Кабанасу, наука о счастье предлагает универсальную точку устремлений, что делает миф о счастье удобным механизмом влияния на людей. Здесь можно вспомнить хотя бы тайные алгоритмы для манипулирования настроением и несанкционированные сборы данных Facebook*, повлиявшие на выборы в Америке 2016 года. Вдобавок счастье удобно тем, что стимулирует потребительский образ жизни и может конвертироваться в самые разные товары: от путешествия до покупки недвижимости, новой машины и курсов по здоровому сну.
Более сложный ответ: Иллуз и Кабанас видят в счастье красивую обертку неолиберализма. Повышенное внимание к «я», личная ответственность за судьбу, гибкость и саморегуляция — все эти ценности поддерживают свободный и нестабильный рынок, способствуют корпоративной культуре, а еще продвигаются позитивной психологией как механики достижения счастья.
«...Раз счастье — естественная цель, к которой любой человек стремится по своей природе, то индивидуализм и автономное и независимое достижение целей — естественный способ вести счастливую жизнь».
Посмотрим на разработанную Селигманом формулу счастья:
Согласно ее коэффициентам, индивидуальное восприятие в любой ситуации важнее обстоятельств. Отталкиваясь от этого, Иллуз и Кабанас рассматривают счастье как своего рода дымовую завесу для государств и корпораций. Благодаря ей могут не решаться проблемы экономического неравенства, плохих условий труда и финансовой незащищенности, они, таким образом, становятся личной ответственностью угнетенных. Люди, у которых не закрыты базовые потребности безопасности и здоровья, вряд ли станут счастливыми, «избегая самокопания, управляя стрессом и живя в настоящем». В таком ключе позитивное мышление становится нескончаемой гонкой саморефлексии и собственной неполноценности. Одиночество и стигма — вот что на самом деле предлагает наука о счастье по Иллуз и Кабанасу.
Разными людьми «Фабрика счастья» может восприниматься как теория заговора или как откровение, что применимо и к самой позитивной психологии. Секрета счастья не существует, говорят авторы, а если он и есть, то кроется не в погоне за ним. Так что если в новом году вы пытаетесь приблизиться к своему высшему «я», можно начать с того, чтобы хорошенько поплакать. Возможно, вы почувствуете себя лучше.
Принадлежит корпорации Meta, признанной экстремистской и запрещенной в России.
.webp)
.jpg)
