Предоскаровский сезон в этом году потрясло заявление 36-летнего Брэйди Корбе, который ходит в статусе одного из главных вундеркиндов Голливуда: за три года съемок «Бруталиста», принесшего Эдриану Броуди его второй «Оскар», режиссер не заработал ни цента. Ни одного. А первый гонорар после «Бруталиста» режиссер получил за съемку рекламы. SETTERS Media впечатлился откровенностью режиссера, который решил развенчать миф о том, что Голливуд — это сплошная dolce vita, и попросил кинокритика Ивана Афанасьева узнать, как обстоят дела с зарплатой у отечественных коллег Корбе. Спойлер: примерно так же (и да, курьеры иногда зарабатывают больше).

Что вы знаете о выгорании на работе? Согласно имеющимся данным, более 40% россиян испытывали ощущение эмоционального и физического истощения на почве профессиональной деятельности. В США, согласно последним исследованиям, от выгорания страдают более 60%. Глобальные данные разнятся, но уверены, что общая картина тоже не самая радужная: люди во всем мире испытывают усталость от работы (и в последнее время этот тренд лишь усиливается). Офисные работники и занятые на производстве устают от бесконечной рутины, отсутствия быстрого результата и многих других проблем. И наверняка вы хоть раз слышали знаменитую фразу: «Да что там эти… [вставить название любой творческой профессии], от чего они устают?»

Удивительно, но именно представители творческой и креативной индустрий выгорают чаще всего — это показывает исследование за 2022 год, проведенное коммуникационным агентством LAMPA и сервисом онлайн-психотерапии Zigmund.Online. Особенно часто с выгоранием сталкиваются пиарщики, журналисты и рекламщики, однако не стоит думать, что если вы займетесь «безобидным» рисованием, то у вас все в порядке. Что уж говорить про киноиндустрию, знаменитую своими безжалостными расписаниями.

{{slider-gallery}}

В 2021 году вышла книга «Уйти нельзя остаться: Кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы в кинопрофессии». Ее авторы — гештальт-терапевт Татьяна Салахиева-Талал и сценаристки Юлия Лукшина и Дина Дзираева — разбирают более 20 случаев, как люди из киноиндустрии сталкивались с изматывающей усталостью от работы. Причем это тенденция, свойственная не только многострадальной российской киноиндустрии, но и даже всесильному Голливуду, особенно в последние годы: издание Los Angeles Times приводит несколько историй, как творческие работники переживали турбулентные для «фабрики грез» времена вроде периода актерской и сценарной забастовок.

И вы удивитесь, но больше всего выгоранию подвержены… нет, не актеры и не сценаристы, например, хотя про это снято столько фильмов — от «Адаптации» Чарли Кауфмана, который и сам сценарист, до «Бердмэн» Алехандро Гонсалеса Иньярриту. Чаще всего испытывают усталость от своей работы режиссеры. И на то есть много причин, понять которые можно, если вы хотя бы пару раз бывали на полноценной съемочной площадке в течение целой смены. Мне сейчас почти наверняка возразят работники производственного цеха: гафферы, дольщики, кей-грипы и фоли-артисты — и скажут, что их работа более трудна. Вполне возможно, по части физической усталости ни один режиссер не испытает такие же боли в мышцах наутро оттого, что ему пришлось выставлять световое оборудование целый день. Но и не всякий гаффер сможет прочувствовать степень ответственности, которая возлагается на режиссера даже самого захудалого сериала. При условии, конечно, что это действительно режиссер, а не какой-то человек в режиссерском кресле, которого туда посадили просто для проформы.

В киноиндустрии есть такое понятие, как «отсыпные». Нет, это не когда тебе отсыпают в котомку чего-нибудь вкусного или сверкающего — это когда ты приходишь домой ночью в воскресенье после шести выматывающих смен по восемь-десять (а чаще по 10–12 и больше) часов, падаешь на кровать и спишь до упора. Затем просыпаешься часа в два-три дня, кое-как приходишь в себя еще в течение часа-двух, обедаешь, пропустив завтрак (еще час), идешь в душ, пытаешься пару часов чем-то заняться, параллельно борясь со сном, готовишь ужин, залипаешь в телефон или еще в какой-нибудь экран еще часик, после чего в надежде выспаться хоть чуть-чуть снова падаешь в кровать, борешься с напряжением еще час-два и, наконец, засыпаешь. А потом встаешь наутро в шесть-семь часов (если не раньше) и мчишь на площадку — чтобы вернуться на второй круг съемочного ада.

Я сейчас специально слегка утрирую, но, чтобы было понятно, это примерное расписание «отсыпного» дня как раз какого-нибудь осветителя. Представители же творческих цехов (оператор, художник, режиссер, конечно), скорее всего, имеющийся у них выходной проведут в подготовке к съемкам, которая включает в себя огромное множество занятий. И нет более нервного в этом плане человека, чем ответственный режиссер (с этим могли бы поспорить второй режиссер и линейный продюсер, но давайте пока не будем). Недаром в России (и наверняка во многих других странах) у режиссера порой есть личный водитель, которого даже указывают в титрах. Потому что этого несчастного человека необходимо доставить на площадку в целости, сохранности и максимальном психическом здоровье, чтобы проект состоялся.

{{slider-gallery}}

Кто-то скажет: «Я все прекрасно понимаю, это тяжело. Да я и сам работал на съемочной площадке, носил кофе режиссерам и терпел выходки этих нервных людей, теперь сам хочу так же!» Что ж, настало время поговорить о насущном — о зарплатах режиссеров, чтобы вы поняли, за какие деньги в России соглашаются на подобное. Приготовьтесь, сейчас будет очень больно. Итак.

Согласно данным агентства Stardust, которое актуализирует их каждый год, в России режиссеры условно делятся на три категории: начинающие, средние (совсем необязательно в плане качества, но бывает и такое) и топовые. Производство, в свою очередь, разделено по категориям (сериалы для платформ, сериалы для ТВ, полнометражное кино), хронометражу в сериалах (получасовые, часовые) и направленности в кино (авторское, коммерческое). Согласно этим данным, начинающий режиссер восьмисерийного сериала для стриминга с длительностью серий до получаса получает от 300 тыс. за проект. Согласно имеющимся у нас инсайдам, в среднем эта сумма равняется 400–500 тыс. рублей, но истории про 300 тыс. тоже имеются. Кто-то скажет: «Не так уж и мало». Давайте посчитаем (далее комментарий режиссера, пожелавшего остаться анонимным): производство одного сериала — «это 12–15 месяцев жизни, может, чуть меньше, если все очень шустро и ты Сарик (Андреасян), который снимает очень быстро и дешево». Давайте возьмем предельную планку — полгода на сериал. Таким образом, молодой режиссер, пока не перейдет в ранг «среднего», может делать до двух сериалов в год и получать в среднем по 1 млн рублей ежегодно.

Да, все верно, это примерно по 200 тыс. рублей в месяц — столько же в Москве, согласно имеющимся данным, зарабатывают курьеры. Но не будем сгущать краски. У режиссера есть свои преимущества. Питание, как минимум одноразовое, он получает на площадке! Плюс кофе-чай и печеньки в буфете. Личный водитель! Почет и уважение от коллег! И перспективы роста! Да, но все это — в период непосредственных съемок, которые длятся в среднем по два-четыре месяца (иногда этот срок может растянуться и до полугода в случае экспедиций, хотя в редких случаях можно уложиться и в месяц-полтора). А до и после режиссера ждет препродакшен и постпродакшен (его также называют монтажно-тонировочным периодом). В него могут входить разные занятия, в первую очередь монтаж, озвучка, доработка изображения при помощи CGI, цветокоррекция и другие подобные вещи. Иногда (окей, нередко) бывают досъемки. В целом эти периоды для кого-то могут быть даже более спокойными, но на деле часто бывает ровно наоборот.

Допустим, вы здорово зарекомендовали себя и готовы перейти в следующую категорию — стать «обычным», в меру опытным режиссером. Прекрасно, теперь вы будете получать на тех же получасовых сериалах для стримингов от 700 тыс. до 1 млн рублей. Если учесть, что ответственность увеличивается, как и необходимость держать марку, делать по два сериала в год станет для вас еще сложнее. Но, допустим, вы чертовски талантливы и продуктивны и можете снимать по два сериала ежегодно. А если это будут часовые серии, то и вовсе сможете получать при таком графике до 11-12 млн рублей в год, то есть по 1 млн. рублей в месяц. И только если вы режиссер уровня, условно, Клима Шипенко или Дмитрия Дьяченко, вы будете получать до 3 млн рублей за сериал или от 10 млн до 20 млн за полнометражный фильм.

Но чтобы еще чуть-чуть вас помучить, приведем вот такую цифру: месячная зарплата обычного режиссера в США, создающего стандартный сериал с эпизодами по полчаса для стримингового сервиса, составляет в среднем от $12,7 тыс. А что с кино? Согласно разным источникам, в год обычный, не слишком звездный режиссер в Голливуде зарабатывает в среднем от $120 тыс. до $130 тыс. (то есть около 10-11 млн рублей в год). Нужно понимать, что это цифры по минимальной ставке (от $63 в час), которую определяет DGA, она же Гильдия режиссеров Америки. Реальные цифры разнятся: например, гонорарная вилка Ридли Скотта, согласно статистике журнала The Hollywood Reporter, начинается от $20 млн. И да, не стоит забывать, что многие крупные режиссеры часто вкладываются в свои фильмы как продюсеры, а значит, они заинтересованы в хорошем эстимейте (прогноз кассовых сборов) и тщательнее выбирают проекты.

{{slider-gallery}}

При этом нельзя сказать, что голливудские режиссеры поголовно живут в шоколаде. Режиссер оскароносного «Бруталиста» Брэйди Корбе в подкасте Марка Мэрона рассказал, что не заработал на съемках ничего. Все три года, пока создавался фильм, он и его жена Мона Фаствольд, она же сценаристка картины, жили на деньги, полученные в самом начале. Еще один пример — Фрэнсис Форд Коппола, который для того, чтобы снять свой проект мечты, монструозный артхаус «Мегалополис», задуманный им еще в начале карьеры, был вынужден влезть в долги. Он продал свои знаменитые виноградники, потому что ни один продюсер не решался браться за столь рискованный проект. Фильм с треском провалился. Впрочем, для Копполы это далеко не первый (и даже не предпоследний) провал в карьере. В 1981 году он снял мюзикл «От всего сердца», который стоил около $26 млн, но заработал менее $700 тыс., в результате чего его компания American Zoetrope обанкротилась и он какое-то время был вынужден снимать не самые великие фильмы, чтобы просто остаться на плаву.

И уж если даже у голливудских мастодонтов бывают такие проблемы, то возникают вопросы: как вообще у кого-то хватает смелости идти в российское, далеко не самое великое и прибыльное кино? «Мы и есть сопротивление, — говорит мой анонимный собеседник. — Если ты прижился, начинаются какие-то нормальные деньги. Типа, 1-2 млн за серию (и ты гонишь полтора-два сериала в год). Но таких немного. И тут появляются вопросы: зачем этим вообще заниматься, если не из любви к кино? Но парадоксальным образом любви к кино особо ни у кого в индустрии и нет (80% — фастфуд). Продюсеры тебе спускают сценарий и каст, и ты за эти деньги и в заданных условиях че-то должен быстро снять. Часто с одного дубля, потому что выработка».

Про деньги и конкретные цифры в российском кино вообще никто говорить не хочет — кто-то по причине NDA (соглашение о неразглашении), кто-то честно говорит: «Давай вернемся к этим вопросам лет эдак через десять», а кто-то и вовсе кидает в черный список: «Такие вопросы задавать просто неэтично». Однако кое-что все-таки удалось узнать предметно. Например, про то, как вообще происходит оплата труда для режиссеров. «Как правило, режиссерам платят аккорд по договору с ИП. Аккорд — это заранее оговоренная сумма за весь объем работ, — рассказывает режиссер Георгий Лялин (“Длительные свидания”). — Обычно эта сумма выплачивается частями по мере выполнения работ и разбивается минимум на три выплаты (за подготовительный, съемочный и монтажно-тонировочный периоды), но бывает и больше, зависит от внутреннего регламента продакшена, который нанимает. Про ставки не слышал. Может, у кого-то есть и ставка, и процент с проката, если режиссер известный и может что-то диктовать, но у меня только опыт аккорда».

{{slider-gallery}}

А что с переработками, которые нередки в кино (смены могут затягиваться на срок от часа до пяти-шести, а то и больше)? Илья Ермолов, режиссер сериала «13 клиническая. Начало»: «У режиссеров нет оплачиваемых переработок. Или я таких случаев не знаю. Есть определенная заработная плата, которая уже прописана в договоре, и в нее входят все сопутствующие риски, в том числе выход за график. Переработки на съемочной площадке оплачиваются операторской группе, осветителям и артистам. Больше никому». Он же считает, что российская индустрия только сейчас начинает формироваться: «У нас сейчас все больше случаев, когда режиссер становится креативным или полноценным продюсером, это потихоньку входит в обиход и становится нормой. Да, пока подобных случаев не так много, но тем не менее эта западная модель начинает у нас приживаться». Про медийных режиссеров, «под которых» продюсеры выделяют деньги, говорит и Андрей Загидуллин, режиссер сериала «Водоворот»: «Когда человек делает себе имя, под него уже гораздо проще получить деньги. И режиссеру это дает мощный рычаг: он может диктовать определенные условия, получить продюсерские полномочия, и это справедливо, раз именно под его имя выделяют средства. У нас самые успешные режиссеры тоже так нередко делают, да и сами продюсеры предлагают, понимая набранный человеком “вес”. Но почему их у нас так мало? Всевышний не предопределил нам это, может, для нашего же блага».

Возможно ли прожить на эти деньги? Отвечает Владимир Котт («Непослушник»): «Достаточно ли это большие деньги? Все зависит от режиссера, от надежности и от бюджета. Я считаю, что мне платят выше рынка, но ниже самых больших сумм, о которых я слышал». Георгий Лялин, который вынужденно пока до сих пор остается в статусе «начинающего» режиссера, считает, что недостаточно, чтобы заниматься только этим: «В моем случае опыт скорее неудачный, потому что мой дебютный фильм (“Распутье”. — Прим. ред.) вышел в пандемию, не попал в прокат и обо мне практически никто не слышал и не знал. Фестивальные победы фильма никак не помогли. В итоге я два года сидел без работы, писал как сценарист заявки на сериалы, авторские сценарии, пристроить которые не удавалось, и параллельно трижды работал курьером, продавцом шаурмы и один раз грузчиком на хлебозаводе (лучший опыт из всех). В итоге только на исходе второго года безработицы мне предложили как режиссеру поработать с чужим сценарием». «Честно говоря, не знаю, как так люди живут, — говорит режиссер Гамлет Дульян (“Красные линии”). — Я бы не смог так. Могу лишь сказать, что с момента, как я снял свою первую короткометражку “Погружение в огонь”, до запуска моего полнометражного дебюта “МЫ” прошло семь лет — и это было мучительно».

Раз даже Коппола брался за сугубо коммерческие проекты, а потом снимал кино «для души», почему бы так не делать и в российском кино? Отвечает Илья Ермолов: «Мне кажется, что у нас большинство проектов люди снимают за бабло и для бабла. “Для души” снимают мало: далеко не все могут себе позволить выбирать и действительно вдумчиво подходить к этому процессу, не гнаться за деньгами и просто желанием бесконечно работать». «Думаю, что подход “два фильма для денег, один — для себя” работает, если захотеть работать именно так, — считает Георгий Лялин. — Пару примеров типа Хомерики и Быкова точно можно вспомнить, думаю и другие найдутся. Тот же Слава Росс. Насколько я понимаю, чтобы так работать, нужно найти агента и снимать все, что предлагают, параллельно подаваясь на авторский питчинг Минкульта со своим заветным авторским проектом». Владимир Котт считает, что в России только так это и работает: «Я так и живу: снимаю пару проектов за большие деньги, один проект — для души за маленькие». Ну а те, кто не берется за проекты, к которым у них совсем не лежит душа? «Живут небогато, но спокойно», — комментирует Кирилл Алехин, режиссер сериала «Естественный отбор».

{{slider-gallery}}

В конце концов не все ведь решается цифрами на банковском счете, правда? «Кроме денег, есть еще другие важные вещи, — говорит Гамлет Дульян. — Если проект мне совершенно не нравится, то я не возьмусь. Собственно, были случаи, когда я отказывался. Но если я вижу потенциал в истории, где я смогу что-то добавить, чтобы усилить текст, или вижу, что мы нашли общий язык с продюсером, что мы на одной волне, и происходит уважительная дискуссия, то я возьмусь за проект. Важно понимать, что продюсер — это главное ответственное лицо. Если тебе предлагают проект, то важно изучить “правила игры” и договориться о некоторых вещах на берегу, чтобы потом не было проблем в коммуникации». «Вопрос не в том, что хорошо заплатят, а в том, что очень хорошо заплатят. У меня были предложения такие. Я соглашался, но эти проекты все как мыльные пузыри сдувались. Чему я несказанно рад», — говорит Владимир Котт. «Для таких случаев у меня есть псевдоним — Тимо Кунцевский. Если встретите на “Кинопоиске”, знайте: Алехин продался! Но пока поиск по “Тимо” выдает “Тимона и Пумбу” и Тимоти Шаломе», — также говорит Кирилл Алехин.

И напоследок личное. У меня, автора этого текста, есть короткометражка (и ее даже можно посмотреть!). Она даже получила несколько призов на фестивалях, которые я, правда, никогда в глаза не видел (но приятно думать об этом). Сам я в свое время поступал на режиссуру во ВГИК, но не поступил и пошел учиться на факультет киноведения (чем в итоге успешно и занимаюсь). Однажды мы сидели с моим товарищем, сценаристом и режиссером Алексеем Камыниным, и болтали о режиссуре в России. Я поделился с ним своей философией: я не хотел бы пробовать снова заниматься режиссурой, пока в России нет возможности снимать то, что мне бы хотелось (речь про хорроры — самый коммерчески невыгодный в нашей стране жанр). А снимать то, что мне не хочется, мне… не хочется снимать это! На что Камынин ответил: почти в любом проекте можно найти что-то близкое и интересное тебе. Возможно, так и живут многие не только российские, но и зарубежные режиссеры — пытаются найти что-то интересное в неинтересном, чтобы остаться на плаву в ожидании, что когда-то найдутся деньги на «тот самый заветный авторский проект».

{{slider-gallery}}

«Таков путь», — говорит на это Кирилл Алехин. И он прав: дорога режиссера терниста и неказиста, если ты не Джеймс Кэмерон, зарабатывающий по $257 млн в год. Но стоит помнить, что он начинал с фильма «Пираньи 2: Нерест» и только после этого снял первого «Терминатора».