‍Сегодня рассказываем об «Ученике» Али Аббаси — о первом серьезном подходе кинематографистов к фигуре Дональда Трампа. А заодно о том, как Каннский кинофестиваль в этом году оккупировали эгоманьяки всех мастей. 

Все фильмы в Каннах связаны невидимыми нитями, которые иногда начинаешь видеть спустя несколько фестивалей. 

«Ученика» Али Аббаси, историю восхождения Дональда Трампа в Нью-Йорке 1970–1980-х, показывают в основном конкурсе на следующий день после «Лимонова» Кирилла Серебренникова, герой которого живет в том же месте и в то же время. Оказывается, этот город настолько велик, что в нем хватает простора для двух таких сверх-эго. И оба фильма, как это принято в байопиках, стараются впитывать в свой сценарий характер героев. «Ученик» — хищный, бешеный, кровожадный, похотливый, стремительный и насквозь лживый. «Лимонов» — ранимый, нервный и осколочный, как граната, в честь которой писатель Эдуард Савенко когда-то себя назвал.

А до «Ученика» здесь показывали «Мегалополис» Фрэнсиса Форда Копполы — еще одну драму о битве застройщиков за будущее Нью-Йорка. Все эти фильмы населены миллиардерами, визионерами, строителями, градоначальниками — словом, мужчинами, которые даже на старости лет кричат всем вокруг: «Посмотри, какой у меня стояк!» (это герой Джона Войта у Копполы). В них Нью-Йорк — это подлинная столица новой Римской империи, место, где с размахом коррупции может сравниться только масштаб идеализма.

А еще до «Ученика» показывают «Эмилию Перес» Жака Одиара — музыкальную драму о гендерном переходе… главы мексиканского наркокартеля. Этот герой чем-то похож на персонажа «Ученика» Роя Кона — брутального, хищного и жестокого юриста, который скрывает от других мужчин своего братства, что он гей. И американскому юристу, и мексиканскому бандиту приходится стать воплощением «токсичной маскулинности», чтобы не стать чужими среди своих.

Монументальный «Горизонт» Кевина Костнера — такая же сага о рождении Америки, как и «Ученик». Но Костнер видит истоки страны в христианстве, а режиссер «Ученика» Али Аббаси — чуть ли не в сатанизме (тайные клубы и эффектные оргии в духе «С широко закрытыми глазами» в фильме, конечно же, будут). 

А еще до «Ученика» здесь показывают «Серфера» с Николасом Кейджем — комедийный триллер о мужчине в кризисе, который думает, что его проблемы решатся, если он выкупит дом отца. Трамп-младший в фильме тоже постоянно соревнуется с Трампом-старшим: один строит Трамп-Виллидж, другой — Трамп-Тауэр, и всего этого не было бы, сходи они на семейную терапию.

{{slider-gallery}}

А еще до «Ученика» в Каннах показывают целый ряд фильмов о кризисе власти в современном мире и пугающей некомпетентности тех, от чьих решений зависят судьбы других. Это могут быть школьные учителя, не сумевшие погасить конфликт двух шестилетних мальчишек, как в норвежском психологическом триллере «Арманд». Или лидеры стран «Большой семерки», которые заблудились в лесу, в абсурдной фантастической комедии «Слухи».

Еще один сквозной сюжет этих Канн — судьбы героев с колоссальным эго, которое больше не кажется двигателем прогресса.

Когда-то художников, творцов, политиков, предпринимателей и прочих «движителей» (в терминологии русской эмигрантки Айн Рэнд, написавшей в Америке целую библию для подобных людей) было принято воспевать, но прошлый год на кинофестивалях поставил окончательную точку в этой традиции. И «Маэстро», и «Элвис и я», и «Феррари», и даже не показывавшиеся на фестивалях «Оппенгеймер» и «Мастер и Маргарита» — кино о том, что эго таких одиночек — источник хаоса, а не порядка. Вслед за Венецией-2023 эту тему подхватывают Канны-2024. Мужское эго препарируется в «Мегалополисе», «Серфере», «Ученике», «Фуриосе» и «Видах доброты» Йоргоса Лантимоса, в которых Уиллем Дефо играет сразу трех деспотичных тиранов. А женское эго — в упоительно отвратительном боди-хорроре «Вещество» про телеведущую (Деми Мур), которая в попытке вернуть молодость и красоту сперва превращается в «лучшую версию себя» (Маргарет Куэлли), а потом в самого мерзкого монстра, которого вы когда-либо видели в кино.

Такое долгое отступление от самого «Ученика» — способ отложить момент, когда надо просто признаться: фильм мощный, пассионарный, яростный и решительный, но о нем толком нечего сказать. Он сделан по всем правилам американского кино про истории успеха — так что любой его разбор невольно превращается в сравнения с «Американским психопатом», «Волком с Уолл-стрит», «Лицом со шрамом», «Кострами амбиций», экранизациями Драйзера и прочими фильмами про атлантов.

В отличие от «Лимонова», попытавшего охватить полвека биографии писателя, «Ученик», будто гадалка, всматривается в одну-единственную линию жизни на огромных лапищах Трампа. Это его дружба с Роем Коном, одним из идеологов «охоты на ведьм» в Голливуде и ответственным за смертную казнь супругов Розенберг, единственных американских граждан, казненных в Америке во время холодной войны, — адвокатом, который заменил юному предпринимателю родного отца и научил Трампа всему, что тот умеет. Кона играет Джереми Стронг из похожего по духу сериала «Наследники» — и играет так, что его шансы на приз фестиваля кажутся выше, чем у Адама Драйвера из «Мегалополиса» и Бена Уишоу из «Лимонова».

Стронг создает образ таинственного человека с железной деловой хваткой и каким-то неисправным двигателем внутреннего сгорания, который к концу фильма просто не может не спалить героя, как спичку. Это одновременно и традиционный подход к изображению бизнесменов, и неуловимо свежий. 

{{slider-gallery}}

Играющий Дональда Трампа Себастиан Стэн, которого недавно наградили в Берлине за роль в «Другом человеке» («Человеке-слоне» наших дней), на фоне Стронга кажется во всех смыслах учеником, как и задумано фильмом. The Apprentice — название знаменитой телепередачи Трампа, в которой он делился со своими подмастерьями секретами предпринимательства. Идея фильма — показать учеником самого Трампа и через неизбежные зависть и предательство наставника подвести зрителя к простому выводу: ум без совести опасен. Весь фильм Трамп комплексует, что его Трамп-Тауэр все-таки не переплюнул по высоте башни Всемирного торгового центра. Когда в конце картины на фоне Нью-Йорка летит малозаметный самолет, может показаться, что герой и такие, как он, накликали катастрофу на город. Башен-близнецов скоро не станет — и над Манхэттеном возвысится фаллический символ авторства Трампа. 

Фильму везет с тем, что постановщик — чужак: швед иранского происхождения Али Аббаси смотрит на город не глазами жертвы созависимых отношений, как Мартин Скорсезе в «Таксисте», а как очарованный странник. В своем фильме «На границе миров», где в современной Скандинавии обнаруживались сказочные тролли, Аббаси уже доказал, что способен увидеть магический реализм в самом прозаическом материале. Впоследствии он повторит этот прием в триллере «Убийца “Священный паук”» — фильме вроде «Зодиака», но про Иран. Но мифологизация Нью-Йорка и Атланты дается режиссеру лучше всего — в такой Америке, как здесь, хочется поселиться не на два часа, а хотя бы на мини-сериал. К слову, сценарист у фильма тот же, что и у сериала «Самый громкий голос» про падение медиамагната и сексуального хищника Роджера Айлза.

Этого сценариста зовут Гэбриел Шерман, и у него получается главное — уничтожить Трампа накануне выборов и в то же время признать дьявольское обаяние героя. Как и какая-нибудь «Бойлерная» с Беном Аффлеком, «Ученик» не только разоблачает токсичную маскулинность, но и романтизирует ее. Это самый страстный и воодушевляющий фильм о предпринимательстве за очень долгое время, что-то вроде «В мире животных» про бизнес. Так что кино, как и предвыборная кампания Трампа, подействует на всех: и на тех, кто за, и на тех, кто против.

Как любят повторять на экране Кон и Трамп, «притворяйся победителем, даже когда проиграл». «Ученик» на Каннском фестивале — уже победитель.