Антиутопия — главный жанр прямо сейчас. В мировом прокате спин-офф «Голодных игр», популярнейшей подростковой антиутопии 2010-х, а в российском — каннский хит «Королевство зверей» о недалеком будущем, где из-за загадочной эпидемии люди начинают превращаться в животных. Букеровскую премию только что получил роман-антиутопия «Песнь пророка» о тоталитарной Ирландии будущего, а классика жанра «1984» Оруэлла стала в России самой продаваемой книгой последнего десятилетия.
Более того, антиутопии то и дело поминают журналисты и исследователи, рассказывая, например, о китайской политике в отношении уйгуров, выдвижении Дональда Трампа в президенты или очередном российском законопроекте. Антиутопия — мера всех вещей. Само употребление этого слова и его производных только в американских медиа увеличилось, согласно данным исследовательской компании LexisNexis, с пяти в 1985-м до 25 078 в 2018-м. Что говорить о России, где уже который год в каждой новости видят сбывшееся предсказание из романов Владимира Сорокина. Часто вполне справедливо. Знатоки жанра объясняют, почему и что это говорит о нас, любителях антиутопий.
{{slider-gallery}}
{{quote1}}
{{quote2}}
{{quote3}}
{{quote4}}
{{quote5}}
{{quote6}}
{{quote7}}
{{slider-gallery}}
{{quote8}}
{{quote9}}
{{quote10}}
{{quote11}}
{{quote12}}
{{quote13}}