Как рестлинг захватывает поп-культуру
В начале 2024-го дебютному альбому Бритни Спирс …Baby One More Time исполнилось 25 лет. Поскольку в массовой культуре ничто не существует в вакууме, пластинку-юбиляра невозможно рассматривать в отрыве от общих настроений накануне миллениума. Вспоминаем, как Лолиты-убийцы, плохо знающие английский язык шведы и прилежная 17-летняя девушка в школьной форме устроили революцию в поп-культуре, последствия которой ощущаются по сей день.
Вторая половина 1990-х была золотым временем для молодежной культуры. «Молодело» все и вся: в кино выходили «подростковые» прочтения литературной классики («Ромео + Джульетта», «Жестокие игры»), тинейджеры вдохнули новую жизнь в фильмы про смерть («Крик», «Я знаю, что вы сделали прошлым летом»), запускались целые телеканалы, рассчитанные на подростков (The WB с его «Баффи», «Зачарованными» и «Бухтой Доусона»), а в 1996-м канал MTV даже основал кинокомпанию MTV Films, чтобы снимать кино о молодых и для них.
Приход тин-переживаний в музыку был вопросом времени.
И с детства обожавшая выступать, трудолюбивая, улыбчивая и всегда говорившая старшим «Да, сэр» Бритни Спирс была идеальным человеком, чтобы одновременно разорять родителей подростков и помогать богатеть своим наставникам.
Тут важно сказать, что 1990-е были еще и десятилетием скандалов, причем часто сексуальных. Памела Андерсон снимала домашнее видео с Томми Ли. Билл Клинтон хоронил свою политическую карьеру при участии стажерки Моники Левински. И даже у «королевы людских сердец» принцессы Дианы был любовник, о котором знал весь мир. Что самого скандального и возмутительного можно было сделать в такое время? Публично заявить, что ты девственница.
Какими вообще были девушки-подростки в представлении поп-культуры 1990-х, накануне пришествия Бритни Спирс? Если верить молодежным ужастикам и сериалам в духе «Баффи — истребительницы вампиров», то они были спортивными, находчивыми, острыми на язык и самодостаточными. Но последнее десятилетие перед бумом онлайн-порнографии подарило кинематографу еще и один из самых сомнительных (и практически невозможных сейчас) трендов в кино: эротические триллеры о несовершеннолетних злодейках.
И, кажется, в подобных фильмах тогда сыграли все видные молодые актрисы тех лет.
Параллельно с дебютом Бритни Америка также внимательно следила за взрослыми играми сексуально активных подростков в «Жестоких играх» (1999) и смаковала ставшую культовой сцену секса втроем учителя и двух его учениц в «Дикости» (1998).
Иронично, что единственным фильмом о запретных страстях, которому тяжело пришлось в прокате, оказалась классическая экранизация «Лолиты» (1997). Американские дистрибьюторы отказывались покупать картину британца Эдриана Лайна (ее в итоге показали на ТВ), а местные журналисты называли фильм «вредоносным и для Набокова, и для наших детей». Но это скорее исключение: в целом поп-культура тех лет охотно эксплуатировала образ сладострастных и не по годам смышленых девочек-подростков, которые готовы на все, чтобы оказаться в постели со зрелым мужчиной. То есть «фабрика грез» умудрялась одновременно сексуализировать и демонизировать своих героинь (мужчины в этих сценариях чаще всего выставлялись жертвами положения).
{{slider-gallery}}
Но если быть сексуально раскованной (да еще и коварной) девочкой-нимфеткой в 1990-х считалось делом чести, то почему образ девственной Бритни Спирс так взбудоражил общественность? Во-первых, она слишком контрастировала с образом подростка-бунтаря 1990-х: помимо голого пупка, в ее образах и песнях не было ровным счетом ничего откровенного. Во-вторых, у нее была другая целевая аудитория. Эротические триллеры не были рассчитаны на детей и подростков: им выдавали строгий рейтинг R (в зал пускали зрителей старше 17 лет). А творчество Бритни и ее клипы били по куда более широкой аудитории: ее моментально полюбили юные слушатели. Поэтому малейшее «отклонение от нормы» (например, игривая, а по нынешним временам абсолютно пуританская фотосессия в журнале Rolling Stone) поднимало волну общественного гнева со стороны обеспокоенных родителей. Потому что им нравилось видеть в Бритни демона в овечьей шкуре. Символично, что в том же 1999-м, когда вышел …Baby One More Time, «Оскар» за лучший фильм взяла «Красота по-американски», в которой взрослый мужчина (Кевин Спейси) боролся с кризисом среднего возраста и фантазиями о секуально раскрепощенной (как ему казалось) однокласснице дочери. Америка (а вскоре и весь мир) в принципе делала с Бритни Спирс то же самое: проецировала на 17-летнюю поп-певицу свои страхи и желания. И потом ругала ее за это.
Здесь же кроется и частая ошибка, которую допускают критики поп-артисток, считающие, что их музыка так хорошо продается исключительно из-за откровенных нарядов. Но зачем было покупать CD Бритни Спирс, когда уже в 1999-м в интернете можно было найти фейковые порноколлажи с любой звездой тех лет? И уж тем более зачем в наше время слушать чьи-то песни, когда можно просто следить за объектом вожделения в соцсетях?
Идея о том, что иногда девушка может сама хотеть выглядеть сексуально, возможно, никогда не уляжется в головах пуритански настроенных слоев общества. Равно как и мысль о том, что во все времена родители чаще всего не понимают, чего такого их дети нашли в Бритни/Гаге/Моргенштерне/Билли Айлиш (нужное подчеркнуть).
Применительно к раннему этапу карьеры Бритни слово «сексуальность» в целом не особо уместно. Она стремилась не шокировать взрослых, а заинтересовать сверстников. Например, Бритни сама отвергла первоначальную идею менеджеров добавить в дебютный клип анимационных персонажей, чтобы привлечь детей. Бритни хотела, чтобы ролик был близок ее ровесникам — сама предложила идею танцев в школьной форме и решила завязать длинную рубашку на животе, чтобы не выглядеть «как ботаник». То есть вела себя ровно так, как многие девушки-подростки тех лет (да и сейчас — привет повальной моде на ранние 2000-е). В отличие, кстати, от других скандальных «школьниц», группы «Тату», которых наставники знатно «прокачали» для клипа «Я сошла с ума»: придумали им образы, покрасили волосы, намазали автозагаром и даже выбрали за них сексуальных ориентацию.
И пока родители охали и ахали, аудитория Бритни была в восторге. Удивительно, что даже сейчас, после колоссального успеха Тейлор Свифт, музыкальная индустрия частенько не может поверить (или смириться?), что девушки-тинейджеры могут лучше знать, что понравится другим девушкам-тинейджерам.
Конечно, бренд Бритни Спирс был создан не одной только Бритни: над ним трудилась международная команда профессионалов. Но достаточно вспомнить, сколько клонов Бритни тут же стало появляться в эфире после успеха Спирс, чтобы понять уникальность именно ее истории успеха. Кристина Агилера быстро распрощалась с образом девочки по соседству, британка Билли Пайпер и американка Мэнди Мур вскоре ушли в кино и сериалы, Джессика Симпсон больше известна не песнями, а реалити-шоу…
Речь здесь не о таланте и творческом потенциале, а о пресловутом Х-факторе, который превращает артиста в икону. Символично, что годы спустя Бритни сидела в жюри шоу талантов «Х-Фактор» и позже написала в мемуарах, что этот опыт был ей «ненавистен». На тот момент уже несколько лет находясь под опекой отца, Бритни нервничала перед камерой и не хотела подыгрывать продюсерам, которые пытались превратить ее в строгого судью, разрушающего на радость зрителям мечты конкурсантов. Да и никаких реальных талантов шоу не открыло: единственными более-менее узнаваемыми участницами того сезона стал герл-бенд Fifth Harmony, из которого «выросла» средней руки поп-певица Камилла Кабельо. В своей книге Бритни часто проводит грань между своим публичным образом и реальным характером. Но бессмысленно спорить, что успех бренда Бритни Спирс был бы невозможен без участия человека по имени Бритни Спирс.
Впрочем, даже несмотря на очевидные коммерческие успехи Бритни, тогда, в 1999-м, далеко не все были готовы (или просто хотели) распознавать и признавать то, что 17-летняя девушка в школьной форме была прирожденной звездой. Чаще всего ее обвиняли в том, что она слишком молода, выступает для подростков и выглядит несерьезно. Иными словами, ругали воду за то, что она мокрая и утоляет жажду.
Получается, когда жизнь Бритни действительно превратилась во фрик-шоу для таблоидов, она сбрила волосы, дважды развелась, пережила бесконечную травлю СМИ и папарацци и таки выпустила альбом-протест Blackout (2007), критики сжалились? Едва ли. Те же NME поставили пластинке две из пяти звезд, на этот раз обругав Бритни за то, что она звучит как робот и недостаточно «человечно» обличает преследующих ее днем и ночью папарацци в песне Piece of Me (одной из своих самых откровенных и самоироничных). В мемуарах Бритни неоднократно вопрошает, чем именно она заслужила такое особое отношение. Почему другим звездам общество прощало куда более эпичные публичные выходки? Почему именно она стала (и в какой-то степени остается) девочкой для битья? Только потому, что ее человеческие пороки шли вразрез с образом поп-иконы? Или потому, что чем невиннее и наивнее персонаж, тем приятнее его травить?
Одним из главных откровений книги Бритни стало признание, что ее распиаренная в начале карьеры девственность была… да, всего лишь PR-ходом. Бритни пишет, что на самом деле потеряла девственность с другом старшего брата еще в 14 лет, а лгала только из-за давления менеджеров. «Все дело в том, что у меня было много фанатов-подростков…» — пишет Спирс, а позже резонно спрашивает: «Чье это вообще было дело, занимаюсь я сексом или нет?»
Тут важно отметить, что девственность Бритни мало касалась непосредственно ее творчества: в отличие от исполнительниц в жанре христианской поп-музыки, на своих первых альбомах Спирс открыто не заявляла о своей сексуальной (не)активности. Зато журналисты тех лет очень бодро допрашивали юную звезду о том, что происходит в ее постели. Например, во время пресс-конференции по поводу выхода фильма «Перекрестки» в Каннах в 2002-м журналистка сначала спросила 20-летнюю Бритни, как она относится к тому, что все обсуждают ее девственность, и тут же уточнила: «Есть перемены на этом фронте?» Бритни, к тому моменту уже три года отвечавшая на такие бестактные вопросы, посмеялась вместе с остальными и с милейшей улыбкой сказала: «Это личный вопрос».
Мы так и не узнаем, как сложилась бы карьера и личная жизнь Бритни, если бы ее команда не продвигала ее как Главную Девственницу Америки. Хочется верить, что нынешние юные артисты могут быть свободнее и откровеннее относительно своей личной жизни. Хотя и это лишь надежда: у критиков поведения Бритни в распоряжении были только контакты журналистов, а у противников новых поп-идолов — бескрайние социальные сети. Мы лишь считаем, что всегда лучше задавать вопрос не «Как должна вести себя поп-звезда?», а «Почему поп-звезда что-то вам должна?».
Но вернемся в 1999-й и попробуем послушать дебютную пластинку Бритни из 2024-го. Назвать альбом шедевром или лучшим в дискографии Спирс трудно, ведь уже на следующем диске — Oops!... I Did It Again — есть, например, пророческая Lucky («Она так удачлива, она звезда, но она плачет, плачет, плачет от одиночества…»), что уже делает второй альбом куда более значимым с точки зрения общей мифологии Бритни Спирс.
Например, один из главных хитов альбома, Born to Make You Happy, одновременно опирается на традиции ABBA и меняет их. Если шведский квартет прославился контрастом грустных текстов и лучезарных мелодий, то у Бритни все наоборот: пронзительное признание в любви положено на меланхоличную (но ритмичную — в клипе много танцев) аранжировку. Тут нет ничего удивительного: за песню (как и за ощутимую часть альбома) отвечали шведы.
Дебют Бритни стал путевкой в жизнь не только для самой певицы, но и для шведского продюсера, композитора и автора песен Макса Мартина (настоящее имя — Карл Сандберг). Бывший глэм-рокер был учеником продюсера Denniz Pop, который основал в Стокгольме студию Cheiron Studios, где были записаны чуть ли не все поп-хиты рубежа тысячелетий. Denniz Pop умер от рака желудка в 1998-м, поэтому так и не успел лично увидеться с американской туристкой. Но часть его текстов таки появилась на альбоме. И, что куда важнее, Мартин продолжил дело своего наставника, сам превратившись в икону поп-музыки (у него есть фанатские сайты, о нем пишут книги и так далее).
Одна из отличительных особенностей ранних песен шведа Мартина — акробатика с английским языком, которая заметна и в первых песнях Бритни: все эти слегка неуклюжие «я не трачу на тебя свои чувства» (You Drive Me) Crazy), «позволь мне показать, каким все должно быть» (I Will Be There) и коронное hit me baby one more time, которое часть американцев восприняла буквально как «детка, ударь меня еще разок» (на самом деле Бритни метафорично просит возлюбленного перезвонить ей и дать ей второй шанс). В итоге слово hit убрали из официального названия, но оставили в самой песне.
Почему никого не смутило, что тексты для американских тинейджеров писали шведы на ломаном английском? Во-первых, потому, что у шведов раз за разом получались первоклассные хиты. Во-вторых, витиеватые лексические конструкции прекрасно отражали бушующий внутренний мир подростков, переживающих первые любовные взлеты и падения. «Безумие! Но ощущение прикольное!» (Crazy! But it feels alright!) — поет Бритни в (You Drive Me) Crazy. И из уст 17-летней девушки это звучит куда убедительнее, чем какое-нибудь «ах, эти чувства так волнительны, так прекрасны». Самое же удивительное, что самая сомнительная (и это мы еще милосердны) метафора альбома вышла из-под пера американца Эрика Фостера Уайта, с которым Бритни работала над пластинкой перед тем, как улететь в Швецию. Он написал для альбома балладу E-mail My Heart («Отправь имейл моему сердцу»), которую можно было смело отправлять в спам.
Кажется, за прошедшие 25 лет изменилось все — и вернулось на круги своя. Человечество предсказывает атаку искусственного интеллекта с таким же азартом, как в 1999-м ждало цифрового апокалипсиса под названием «проблема Y2K». СМИ снова ежечасно обсуждают Бритни Спирс и советуют, как ей поступать со своим телом: обнажать его в соцсетях или нет, худеть или толстеть, петь на сцене или танцевать дома с ножами. Макс Мартин все так же пишет хиты американским звездам (самый свежий — Yes, And? Арианы Гранде).
Первый альбом Бритни важен не столько сам по себе, сколько тем, что он символизировал. И ему можно простить любые грехи за наличие этого эпохального заглавного сингла. Как и любую знаковую композицию, … Baby One More Time можно рассматривать и как гимн поколения, и как приговор своему времени. И как первый триумф будущей суперзвезды, и как момент, когда нормальной жизни девочки из Луизианы пришел конец.
Для одних первый хит Бритни Спирс — эталонная поп-песня, для других — триггерящий гимн культуры потребления. Все это правда, и одно не умаляет значение другого. Но самое важное то, что вот уже 25 лет поп-культуру совершенно невозможно представить без Бритни Спирс. Безумие! Но ощущение прикольное!
.webp)
.webp)
.webp)
