Кинокритик Иван Афанасьев по просьбе SETTERS Media продолжает цикл разговоров с молодыми российскими режиссерами, которым выпало работать не в самый простой для индустрии момент. В новом выпуске — ученица Павла Лунгина и Юрия Арабова Павла Стратулат, чей полнометражный дебют «Агния» уже успели назвать «нашим Лантимосом».

— Как ты вообще пришла к тому, чтобы снимать кино?

Мысли о кинорежиссуре появились где-то в 19-20 лет, до этого я смотрела больше в сторону театра. Потом оказалось, что у меня знакомая работала в кино, и так я попала на площадку. Тогда не было возможности куда-либо устроиться: это был 2008-й, кризис в стране. Потом долго вообще никакой работы в кино не было. Кем я только в то время не работала. А спустя примерно год меня вновь пригласили на съемки.

— А к режиссуре как пришла?

Поработав в разных цехах, поняла, что хочу быть все-таки именно режиссером. Приняла решение пойти учиться. Узнала о ВКСР — Высшие сценарные и режиссерские курсы им. Г. Н. Данелии. На тот момент набирал первую мастерскую Павел Лунгин. Попасть в первый набор всегда, на мой взгляд, хорошо. Знаковое для мастера событие — наверняка будет мощная самоотдача. Так и получилось.

— Как на этом пути появился Юрий Арабов, а потом и «Агния»?

После окончания ВКСР я поняла, что все-таки режиссер, если он занимается авторским кино, должен уметь писать. Впрочем, и не только авторским. В принципе, мы сейчас все к этому и пришли. Тогда еще было довольно жесткое разграничение на «режиссер — сценарист». Но у меня было ощущение, что все придет к тому, что в приоритете будут режиссеры пишущие, которые разбираются в драматургии. Тогда я пошла учиться к Юрию Николаевичу Арабову. Два года обучения в магистратуре — к финалу нужно было написать дипломный полный метр. Я долго искала идею, хотела что-то написать, близкое себе. И чтобы действие происходило на Севере, ведь я сама родом оттуда. Ну и как-то, когда я в очередной раз сидела и думала, о чем же написать, близкий мне человек Алексей Котов, проходя мимо, бросил такую фразу: «А напиши про Лену!» Речь шла о печнице Лене, которая живет под Нижним Новгородом в глухом селе, и вот она кладет печи. Причем считается, что печники — высокооплачиваемые специалисты. Так вот, эта Лена живет, мягко говоря, бедно, в спартанских условиях. Потому что у нее принцип: не класть печь, если человек ей не нравится. Поэтому редко кладет. Для нее печь — это что-то большее, чем просто печь. Вот так «Агния» и началась.

{{slider-gallery}}

— А Елена видела фильм?

Нет. Да она не смотрит вообще телевидение, кино. Единственное, что она видела, связанное с «Агнией», — когда фильм был на кинофестивале во Франции и взял приз жюри, я попросила весь зал прокричать Лене на французском «Привет!». И это было, конечно, впечатляюще. Зал большой, прямо внушительный — и все люди кричали: «Бонжур, Елена!»

— А ты ей кружочек отправляла?

Видео записала и отправила. 

— Ничего себе, я подумал, что она без интернета даже.

— Нет, конечно, у нее есть мобильный, интернет, просто она кино и телевизор не смотрит. Буквально вчера звонила, вот так просто, внезапно мне решила позвонить, поговорить о жизни. Как она разводит свиней и гусей. Говорю: «И как тебе?» «Нормально, — говорит. — Вот вчера одну зарезала». Ну то есть там характер такой, похлеще, чем у Агнии. При этом она довольно душевный человек. Периодически устраивает приют для людей разных, недавно приютила мужчину незнакомого какого-то. В общем, такой очень противоречивый характер. А в деревне, в которой она живет, вообще осталось семь домов, вымирающая деревня русская. Мне, конечно, интересно было бы, чтобы она посмотрела фильм, но, не знаю, она не смотрит вообще ничего. Кстати, надо с ней на эту тему поговорить.

— Когда мы все посмотрели «Агнию» на кинофестивале «Маяк», было очень много разговоров про то, что это, короче, российский Йоргос Лантимос, только, типа, с русским духом.

Ну мне правда нравится такой абсурдистский, сухой юмор.

— Как будто только из печки вышел.

Да, но это не в силу того, что мне нравится Лантимос, это скорее обратная связь. Так как я сама с Севера и в целом там, наверное, плюс-минус весь юмор в таком ключе, то, наверное, это просто что-то врожденное. И, как следствие, конечно, мне нравятся такие режиссеры. Вот мне, помимо Лантимоса, очень нравятся Кантен Дюпье, Алекс ван Вармердам. У Вармердама даже есть фильм «Северяне». Так что это то, что мне внутренне близко. То есть ты не копируешь, а идешь от себя, но, конечно, так или иначе, на что-то это будет похоже. 

— У меня вот, кстати, сравнений прямых с Лантимосом после просмотра не было — я скорее увидел что-то от традиций русской литературы: Гоголь, Салтыков-Щедрин…

Мне, конечно, приятно такое сравнение, но нет, я ничего такого не закладывала и не ориентировалась. Я просто люблю нашу русскую классику именно этого периода. И если кто-то увидит там какие-то пересечения, я буду только рада.

{{slider-gallery}}

— Расскажи про работу с Евгенией Громовой. Половина фильма держится на ней, на ее образе. Довольно необычная героиня, не самая традиционная для нашего кино. Как вы с ней работали? Как ты ее вообще нашла для этой роли?

Я в принципе не понимала, кто может быть Агнией. То есть не было такого, знаешь, когда сразу понимаешь: вот роль, вот актриса для нее. И потом Сабина Еремеева, продюсер фильма, предложила: может, будет интересно попробовать Женю Громову? Это был неожиданный ход. Я его обдумала и решила: почему бы и не пригласить? В итоге Женя оказалась первой, кто пришел на пробы. После этого еще где-то больше полугода точно мы искали актрису, но в итоге я остановилась на Жене. Она, кстати, была очень удивлена, когда мы ей позвонили. Думала, что уже фильм снят. Подготовка была серьезная: подробно разбирали, обсуждали, разговаривали постоянно. Я приезжала к Жене домой, где-то еще встречались, плюс она прорабатывала персонажа сама.

— «Я печник, не печница!» — говорит героиня Громовой. Агния просто феминитивы не любит или в целом в этом выражается ее отношение к самой себе?

Да нет, это все как раз влияние прототипа Агнии — Лены. Она, собственно, мне и сказала, что нельзя называть печников печницами, что это неуважение к профессии. Так что я от нее это узнала. Кстати, по поводу какого-то образа печника — на самом деле это интеллигентные люди, то есть я бы не сказала, что эта Лена какая-то странная, страшная, не ухаживает за собой. Это стереотип абсолютный. Ну да, печи кладет и свиней разводит — и что? Это все какое-то ошибочное представление, что они там в каком-то другом измерении живут.

— Референсное мышление и в жизни, и в кино, это называется. А как Сергей Гилев оказался в роли смешного вороватого чиновника? Кстати, не было проблем с ПУ из-за этого персонажа?

Нет, не было. Мне интересна тема человека в ситуации сложного выбора, с которым мы все постоянно сталкиваемся. Легче всего осудить человека. А для меня, как для драматурга, интерес — не осудить, а понять, исследовать явление, вопрос, и часто это даже помогает мне потом в жизни. Сейчас в разных ситуациях, например, я спрашиваю себя: а не Агния ли я в этой ситуации? В общем, это такой теперь для меня интересный внутренний критерий. А насчет Гилева — его я как раз сразу представляла в этой роли. Мне нравится амбивалентность его внешности. Как будто в нем есть что-то скрытое. На самом деле он оказался очень приятным человеком. Но есть у него такая актерская органика, при которой всегда кажется, что за всем этим есть что-то другое.

— Когда мы были на «Маяке», там же была короткометражка Лианы Сукиасян «Клок», которая, кстати, получила приз в виде особого упоминания жюри. Ты принимала в нем участие как сценарист. Как вообще тебе писать сценарий для других людей?

Нравится. Я довольно рефлексирующий человек, и мне сложно найти идею, которой я буду гореть. Для меня поиск темы — это действительно очень сложный, долгий процесс. Процентов 90 идей сначала кажутся интересными, а потом понимаешь, что нет, все-таки надо дальше искать. Это мучительный процесс. Когда же ты для другого человека пишешь, то уже он мучается, он знает или не знает, чего хочет, мне это озвучивает, а я просто слышу и от этого выстраиваю то, что он хочет. У меня в данном случае нет никаких амбиций режиссерских. Вот Лиана — она как раз мучилась долго, она этот сценарий писала с разными людьми больше полугода. Как она мне потом рассказала, думая, что я занята, она не обращалась ко мне. И ей уже казалось, что это не та история, которую она вообще хочет снимать, в том виде, в котором она была на тот момент. И так она уже оттуда, из Осетии, где собиралась снимать, мне позвонила и попросила помочь. Мы по удаленной связи экстренно написали новую историю, вообще другую. Я ей говорила: «Рассказывай, что ты там видишь, что тебе интересно, какие интересные новости, твои наблюдения». У нас было мало времени, но достаточно, чтобы она поняла, по крайней мере, что именно она хочет снимать. Она, конечно, и до этого туда ездила, у нее это, в принципе, уже разработанная такая почва. Просто надо было найти именно тему. Совместно мы ее нашли, а когда тема истории найдена, все быстрее складывается. 

{{slider-gallery}}

— А ты могла бы снять кино не по своему сценарию? И, например, чтобы это был сериал?

Если это история, которая меня абсолютно захватит, то конечно. Мне нравится формат сериалов на четыре серии, но у нас он не востребован. Хотя на самом деле все зависит от материала. Как бы это банально ни звучало, но другого ответа не будет. 

— Ну а если бы тебя позвали, не знаю, снимать, прости господи, третий сезон «Постучись в мою дверь в Москве», ты бы согласилась? Сказали бы: «Вот тебе денег много, вот тебе топовые актеры, лучшие камеры и ресурсы — снимай!» Ты бы на такое согласилась? Чисто коммерческая, по сути, история.

Если говорим о режиссуре, то, в моем случае по крайней мере, очень сложно снимать, не подключаясь к материалу. Если мы говорим о режиссерах именно, то все-таки важно, чтобы материал был близок. Другое дело, что, может быть, этот материал действительно будет близок другому режиссеру и он возьмется и сделает хорошо, но мне, скорее всего, он не будет интересен.

— Как-то мы разговаривали с моим другом, сценаристом-режиссером. Я сказал, что не стремлюсь в режиссуру, потому что не хочется снимать хоть что-то, лишь бы снимать. А он парировал, что главное — найти что-то интересное в материале, который тебе предлагают.

Так, слушай, что, есть такой сериал? «Постучись в мою дверь в Москве»? Что это вообще такое? Я впервые слышу просто…

— Да, российский ремейк долгоиграющей турецкой мыльной саги.

Юрий Николаевич Арабов, мой мастер, не простил бы мне… И я сама на данный момент, нет, не хотела бы такие бы вещи снимать и писать. Но я могу понять людей, которые берутся. У всех разные обстоятельства. И нельзя зарекаться. Но внутренне сейчас — нет, не хотелось бы.

{{slider-gallery}}

— Ты не так давно окончила актерские курсы Анатолия Васильева. Зачем тебе понадобилось учиться еще и на актера?

Это не просто курсы, а полноценная режиссерско-актерская лаборатория гениального театрального режиссера. Это был невероятный опыт: пять-шесть дней в неделю, иногда каждый день, по несколько часов. Я долго искала, где могу почувствовать изнутри работу актера. И вот Анатолий Александрович набрал такой курс. Он долго жил в Европе, ставил там спектакли. Вернулся и набрал мастерскую от ГИТИСа. А зачем понадобилось — потому что режиссеру необходимо с актерами разговаривать на их языке. Я терпеть не могу, когда в кино приходят люди, которые считают, что это легко, просто и не надо ничему учиться. Хотелось бы, чтобы было больше тех, кто серьезно относится к своим профессиям, неважно, режиссер ты, художник по реквизиту, гример. Какой цех ни возьми, этот человек должен, на мой взгляд, быть погружен в кино, в профессию и знать не только то, на чем заканчиваются его компетенции. Для меня это важно, и, соответственно, такие же требования я предъявляю к себе. Режиссер — это в первую очередь работа с актером, и мне было необходимо почувствовать себя на их месте.

— И что ты почувствовала?

Я поняла, что это абсолютно не то, как ты себе представляешь со стороны. Это сложный, тяжелый процесс. По-другому начинаешь относиться, если актер действительно выкладывается и горит своей профессией. Теперь я понимаю актеров, которые, видя, что режиссер не понимает каких-то элементарных вещей, начинают беситься. Но работа с актером у нас в принципе слабое место в кинообразовании. Так что надо «добирать» после обучения то, чего не хватило, уже в других местах.

‍