В Венеции показали один из самых ожидаемых фильмов программы — «Бугонию» Йоргоса Лантимоса. Греческий режиссер находится на пике карьеры. Два года назад он уехал с Лидо (остров, где проходит биеннале) с «Золотым львом» за комедийную драму «Бедные-несчастные», затем через год представил фильм «Виды доброты» в основном конкурсе Каннского фестиваля и еще через год возвращается в Венецию с новым фильмом, который снова поборется за главные призы фестиваля. Это уже четвертый по счету совместный проект Лантимоса с актрисой Эммой Стоун, которая также выступает в качестве продюсера и влияет на творческий процесс. Стоун — двукратная обладательница «Оскара», а фильмы Лантимоса номинировались на американскую кинопремию десятки раз, так что вместе они могут сделать все, что душа пожелает. А душа, видимо, желает прочитать человечеству лекцию о том, что так себя вести больше нельзя.

«Бугония» — это ремейк культового корейского фильма «Спасти зеленую планету!» (2003) Чан Джун-хвана. По сюжету конспиролог Тедди (Джесси Племонс) и его кузен похищают влиятельную главу биохимической компании (Эмма Стоун): они убеждены, что она инопланетянка, которая хочет уничтожить Землю. 

Лантимос на удивление довольно точно следует оригиналу и не стремится подмять его под себя. Конечно, в сравнении с малобюджетным корейским фильмом «Бугония» смотрится как дорогой студийный продукт. Оператор картины ирландец Робби Райан (у него, кстати, есть венецианский приз за «Грозовой перевал» Андреа Арнольд) повторяет типичные для Лантимоса нижние ракурсы, плавные проезды и стерильную композицию. Сценарист «Наследников» Уилл Трейси также пригладил сценарий, адаптировал его под США и добавил актуальности. Например, вставил много умных слов и комментариев на тему американской культуры эпохи позднего капитализма. Хотя с 2003 года в мире мало что поменялось, а может, даже стало только хуже. 

Так что тем, кому посчастливилось посмотреть фильм Чан Джун-хвана, следить за событиями «Бугонии» будет не так интересно: все уже известно наперед. А те, кто познакомится с работой Лантимоса с незамутненным сознанием, скорее всего, увлекутся угадыванием, насколько сошел с ума Тедди и есть ли хоть малая вероятность, что весь его бред с волосами-трансмиттерами, химической кастрацией и порабощением человечества — правда. Лантимос не забывает эпатировать, так что графическое насилие, реки крови и прочие нелицеприятные подробности тоже присутствуют. Все это уравновешивает актерская игра Племонса и Стоун, которые способны органично вписываться в самые нелепые обстоятельства. Герой Племонса настолько уверен в своем видении мира, что буквально заражает своей убедительностью и заставляет зрителя постоянно сомневаться в себе. Стоун же балансирует на грани правды и лжи, которые в итоге образуют один плотный ком.

{{slider-gallery}}

Лантимос прежде всего трикстер, поэтому не забывает играть со зрителем в кошки-мышки и доставлять ему максимальный дискомфорт — с каждой новой сценой уровень абсурда нарастает. Режиссер забывает все свои последние (и самые успешные) работы типа «Фаворитки» и «Бедных-несчастных» и возвращается к своему раннему стилю. Его герои одинаково поломанные, запутавшиеся и неприятные, поэтому выбрать того, кому хочется хоть чуть-чуть посочувствовать, еще сложнее, чем наконец-то разобраться, что в этом температурном сне правда, а что вымысел.

В общем стилистическом плане грек придерживается набора любимых приемов. А вот нарративно «Бугония» — один из самых прямолинейных фильмов режиссера. Конечно, Лантимос издевается, но как-то вполсилы. Прежде всего он хочет наконец-то достучаться до публики, а не водить ее по лабиринтам подсознания и в итоге оставить ни с чем. В этом плане «Бугония» идеально вписывается в новый апокалиптический тренд, который начал складываться в кино и на ТВ в последние годы. Кажется, намеки уже не работают, поэтому режиссеры открыто говорят зрителям, что мы, как человечество, провалились. Так и «Бугония» — это никакое не исследование травмы или переживание горя (еще одни невероятно популярные темы в кино) и даже не оправдание конспирологии. Можно сколько угодно придумывать красивые теории и сваливать вину на других, но человечество само виновато в своих бедах. Мы просто не приспособлены к жизни на Земле как вид, и этого не исправить. Примерно о том же говорил еще один фильм венецианской программы — «Призрачные слоны» Вернера Херцога. Разница в возрасте у двух режиссеров — 30 лет, но они делают одинаковые выводы. 

Чтобы его уж точно не интерпретировали как-то по-другому, на последних сценах Лантимос включает антивоенную песню Питера Сигера пятидесятых годов прошлого века Where Have All the Flowers Gone, в которой постоянно повторяется строчка: «Oh when will they ever learn, oh when will they ever learn?» («Ну когда же они научатся? Ну когда же они наконец поймут?»). И, несмотря на прямолинейность грека, есть ощущение, что никто его не послушает. Лантимос может сколько угодно кричать нам в лицо, что мы ужасны, но его крик тонет во всеобщем безразличии. Ведь когда тебе показывают монстра в зеркале, проще всего убедить себя, что это не твое отражение.