Не так давно в Красноярске состоялась III ежегодная премия в области современного искусства SCAN AWARDS. Если вы заметили, что в ваших социальных сетях стало намного больше Красноярска и все арт-деятели несколько раз в год туда летают, то это все отчасти благодаря проекту SCAN (Siberian Contemporary Art Network), который организовывает премию и ярмарку для поддержки и развития сибирского, уральского и дальневосточного арт-сообществ.
В этом году премию «Проект года», которую вручают при поддержке издания «Афиша Daily», получила выставка «Пристанище» художницы Элины Гусаровой. Для Элины эта премия SCAN стала второй, в прошлом году ее книга «Эос» стала победителем в номинации «Произведение года».
Александр Бланарь, куратор и директор галереи Serene Gallery в Москве и Лугано, поговорил с Элиной о сибирском искусстве и узнал, что такое столбизм, который художница исследует более десяти лет.
{{slider-gallery}}
— Элина, в первую очередь хочется спросить, почему ты заинтересовалась столбизмом и столбистами. Что это такое?
— Столбы — это огромный национальный парк буквально в двух шагах от границы города. Там среди тайги разбросаны стометровые скалы из сиенита, по которым лазят люди и строят вокруг них целое сообщество — созерцательное, спортивное, духовное. Явление «столбизм» и в целом Национальный парк «Столбы» как локация — это великий дар Красноярска, огромная часть его идентичности. На Столбы я попала в 16 лет, все тогда начиналось с еженедельных походов в выходные, исследований местности с друзьями. Для нас, как и для половины города, Столбы сформировали альтернативную культуру досуга. И конечно, это уникальное социокультурное и природное явление, завязанное на ландшафте, на скалах, не воспринималось нами тогда таким уж уникальным — это был образ жизни, который стал для нас обыденным.
При этом всегда было чувство сакральности, без мистики с эзотерикой, но про особые отношения человека с природой, с другими людьми и с самим собой. Это та формула, которая на Столбах для меня важна. Уникальность заключается еще в том, что заповедник находится очень близко к городу. Буквально полтора часа пешком — и ты уже там.
Именно там сформировалась моя идентичность, определились отношения с миром, с другими людьми. На Столбах произошло очень много жизненно важных для меня событий: это и друзья, и любовь, и искусство.
Изначально все происходящее не воспринималось мной как художественный проект, я просто документировала это для себя. Начинала как созерцатель, как человек, собирающий этот опыт в образах в свой личный архив, и только несколько лет назад, когда я уже осознанно начала заниматься искусством, исследовательской практикой, то, конечно же, начала больше погружаться в контекст. Узнавать, что таких сообществ и таких форм взаимоотношения людей очень мало и все это действительно имеет большую культурную ценность.
{{slider-gallery}}
— Столбисты — это из поколения в поколение разные возраста или это более молодежное направление?
— Столбизм — это порождение советского романтизма. Когда люди, с одной стороны, стремились исследовать и покорять, а с другой — стремились сбежать от реальности: их быт, их жизнь была достаточно жестко регламентирована, иерархия, социальные нормы, структуры были более жесткие — и люди искали альтернативу, пространство свободы. И нашли его здесь, даже написали метровыми буквами слово «свобода» на склоне одного из столбов. Они приходили из города в тайгу, покоряли скалы свободным лазанием, собирались в компании, пели песни, строили свой быт, фольклор и связывали свои жизни с этим местом. Богатый природный рельеф сиенитовых скал среди леса вырастил не одно поколение скалолазов и альпинистов, спортсменов, на которых базируется субкультура столбистов. Зачастую столбисты воспитываются поколениями, но не столько поколениями родственными, сколько спортивными. Наставники тренируют молодое поколение, которое позже тренирует следующее поколение.
Но, помимо спорта и истории, для меня на Столбах есть еще некий метафизический пласт, уровень, который в известной культуре практически никак не артикулирован. Мой проект — это как раз создание вот этой ценности через чувственный опыт. В своих работах, особенно в выставке «Пристанище», я не показываю документы, там нет задачи рассказать историческую справку как из учебника, нет задачи объяснить, кто такие столбисты. Задача моего искусства — почувствовать, через фотографии и пространство передать личный опыт, совершенно безбашенный и необъяснимый, когда мы ночами гуляем по скалам, встречаем рассветы, кричим на звезды, спим в избушках в лесу, живем такую жизнь, а потом возвращаемся в город.
{{slider-gallery}}
— В 2023 году ты уехала учиться в Москву, но недавно вернулась обратно в Красноярск.
— Да, я уехала в Москву после знакомства с моей наставницей Еленой Аносовой (мультидисциплинарная художница, исследовательница, куратор и лектор. — Прим. SM). В тот момент я занималась кураторской и организаторской деятельностью в городе: создала Центр современного искусства «Ядро», работала куратором в «Индустрии». На тот момент я занималась этим уже четыре года и решила, что пришло время двигаться дальше, поступила в Школу Родченко и сфокусировалась на своей художественной практике. Два года я прожила в Москве, познакомилась со всеми, с кем мне надо было познакомиться, научилась делать авторские книги. Собственно, так и появилась книга «Эос», в которой я собрала в нечто целое свой архив про Столбы. За нее я получила премию SCAN AWARDS в 2024 году в номинации «Произведение года».
Уже тогда я понимала, что моя первая персональная выставка обязательно будет про Столбы, в Красноярске и, конечно же, в Музейном центре «Площадь Мира», так как этот музей связан с национальным парком своей архитектурой и концепцией свободы.
Для меня очень важно, что и книга, и выставка нашли подход к сердцам очень широкого круга людей с разным жизненным опытом, даже к тем, кто абсолютно ничего не знал про столбистов. Получилось транслировать тонкие ощущения, которые для меня важны в этой субкультуре, которые вообще не транслируются в каких-то документальных историях и хрониках.
{{slider-gallery}}
— А как ты думаешь, как карьера современного художника из регионов может развиваться, обязана ли ты переехать в Москву и строить карьеру там, чтобы как-то развиваться, и отбросить приставку «региональный художник»?
— Я не собираюсь отбрасывать. Вообще, мне кажется, что сейчас эти границы стираются и есть огромный тренд на глокальность. Мы об этом говорили на дискуссии SCAN: мысли глобально, делай локально. Многие художники, конечно, так или иначе интегрируются в московскую среду. У нас многие уехали, но многие и не уехали. А есть такие, как я, кто интегрировался и спокойно может быть далеко. Приезжать при случае.
Для любого художника важно понять, что он хочет делать. Вполне возможно и думать локально, а делать глобально. Но если ты метишь на международную арену, то важно изучать, исследовать глобальный контекст, что происходит в России, что происходит в мире.
{{slider-gallery}}
Мне комфортно заниматься искусством в России, моя практика в целом сосредоточена на регионах, уникальных ландшафтах, где идет взаимодействие человека с природой, но при этом я закидываю удочки дальше, например в Азию. Так уж вышло, что меня тянет на Восток и мне интересна Япония, интересен Дальний Восток и то направление. Для Европы важно вечное, абсолютное, черное и белое, а в картине мира восточных культур важно то, что находится в промежутке, между, в пограничном слое, что хрупко и неуловимо, — вот эта тонкость мне близка.
Мне кажется, очень важно найти свою стратегию в художественной практике, свое место, понять, какое твое искусство, с какими вопросами и темами работает, что тебе для этого нужно, с какими людьми и местами нужно взаимодействовать. Вот я делаю фотографии, поэтому взаимодействую с фотографическим сообществом и стараюсь понимать, что в этой индустрии происходит.
{{slider-gallery}}
— Сейчас Красноярск с точки зрения современного искусства появился во всех социальных сетях, телеграм-каналах, для меня все это прочно ассоциируется с ярмаркой SCAN. А как это ощущалось изнутри: резкий скачок, планомерное развитие?
— Такое никогда не бывает внезапно. Если это происходит внезапно, это всегда плохо, мы знаем такие примеры. У нас это очень долгий, планомерный процесс, который начался еще лет 30 назад. У нас есть Музейный центр «Площадь Мира», который уже 30 лет привозит в Красноярск современное искусство, современных художников международного уровня, проводит биеннале, музейные ночи, образовательные программы.
У нас есть локальные сообщества, которые сами по себе развивались, развивались и развивались. Вот в 2019 году из арт-маркета «Пушка» появилась независимая площадка «Ядро». Мы для сообщества создали точку сборки, где кипела жизнь.
Мне хочется верить, что в Красноярске история такая: если ты начинаешь что-то делать, запускаешь процессы, то вселенная идет тебе навстречу, подкидывает нужных людей. Такая — ну да, давай, вот тебе, вот это, еще людей тут подкинем, тут еще что-нибудь придет. SCAN появился, когда гастрономический бизнес вышел на новый виток и начал развивать синергию. Мне кажется, что все это очень планомерно и хорошо.
{{slider-gallery}}
— Элина, скажи, а зачем вообще искусство делается?
— Для меня оно придает смысл к существованию. Вдогонку к прошлой теме — в Красноярске есть очень много людей, которые хотят сделать этот город лучшим в мире. Для меня это такой удивительный феномен. Реально большие люди, директора, предприниматели, которые решили фигачить именно здесь, и художники тоже, которые не хотят уезжать в столицу. Ну а зачем делается искусство? Наверное, чтобы не было скучно.
{{slider-gallery}}
