Удивительно, как иногда складывается карьера известных режиссеров. Они могут замолчать на долгие десять лет, а потом вдруг снова объявиться и начать стабильно снимать по фильму каждые два года. Именно это произошло с канадцем Дэвидом Кроненбергом на восьмом десятке, и поздний период его творчества можно смело назвать настоящим ренессансом. При этом режиссер, известный любовью к провокациям и перверсиям, не позволяет себе зависнуть в прошлом и устремляется в будущее с его новыми технологиями, экологическими катастрофами и новыми видами человеческих отношений. Тома Ходова из Канн рассказывает про его новый фильм.  

В «Преступлениях будущего» режиссер размышлял о последствиях, которые окажут климатические изменения на человеческое тело. В своем новом фильме «Саван», вошедшем в основной конкурс Каннского фестиваля, Кроненберг показывает, как можно применить новые технологии для того, чтобы пережить горе. 

Венсан Кассель играет печального вдовца Карша с довольно специфическим способом горевания: свою умершую от лейкемии жену Бекку (Диана Крюгер) он облачил в высокотехнологичный саван, который работает как камера под землей с невероятно четким изображением. Подойдя к могильному камню жены, оснащенному монитором, он может с помощью специального приложения посмотреть, что творится внутри савана и как разлагается ее тело. Стоит упомянуть, что Карш владеет целым высокотехнологичным кладбищем, чьи клиенты точно так же могут подглядывать за умершими родственниками. На кладбище есть ресторан, он тоже принадлежит Каршу, и его украшают те самые технологичные саваны, в которые облекают умерших перед погребением.

{{slider-gallery}}

Честно говоря, все это звучит не как научная фантастика, а как бизнес-план самого Кроненберга, до которого у него так и не дошли руки. Кому еще в голову могло прийти сделать файн дайнинг на кладбище. В остальном тоже чувствуется почерк мастера. Горевание Карша по жене прерывается актом вандализма: часть могил на его кладбище разрушена, доступ к сети, по которой можно в реальном времени смотреть видео из саванов, заблокирован. Это может быть кто-то из своих, или странный доктор, который лечил Бекку от рака и ставил на ней эксперименты, или сестра жены Терри (тоже Диана Крюгер), или ее бывший муж Мори (Гай Пирс), который создал для Карша симпатичный ИИ по имени Ханни, выполняющий роль личного ассистента.

Кроненберг никогда не мог похвастаться большими бюджетами, а здесь, судя по всему, и вовсе существует в режиме экономии. Даром что в фильм вложились французские компании — денег не хватает даже со скромными запросами канадца. Действие умещается в три локации — в фильме, в лучших традициях французского кино, нет ничего, кроме разговоров.

Чем дальше, тем крепче затягивается узел — у героев возникает все больше конспирологических теорий, одна паранойя сменяется другой, на арене появляются новые игроки: венгерский предприниматель и его жена Су Мин (Сандрин Холт), освобождающая героя от обета безбрачия. И конечно, где конспирология, там и китайцы и русские с ФСБ. Сюжет неторопливо разбухает на протяжении двухчасового фильма, пока совсем не выходит из-под контроля режиссера. Кто стоит за всеми этими загадочными событиями? Да черт его знает. Под конец Кроненбергу становится неинтересна детективная линия фильма и он устремляет взгляд на дела сердечные.

{{slider-gallery}}

В последние годы мы наблюдаем расцвет не только самого Кроненберга, но и его многочисленных последователей. В прокат выходит все больше фильмов в жанре боди хоррор, отцом и основателем которого справедливо считают канадского режиссера. При этом сам Кроненберг сильно отдалился от своего раннего творчества, поэтому многие работы других режиссеров в тех же Каннах смотрятся как более кроненбергские, чем новые картины самого мастера. Поздние фильмы режиссера более сдержанные, хрупкие и не такие провокационные. 

Кроненберг уже не хочет поражать нас ужасами деформированной плоти, а рассуждает об экологической катастрофе и горюет о смерти жены. Конечно, последнее утверждение — чистая спекуляция. В 2017 году умерла супруга режиссера Каролин Зайфман, и «Саван» выглядит настолько специфическим и личным, что очень сложно не провести эту параллель. На пресс-конференции режиссер подтвердил догадки журналистов, отметив, что, как и главный герой фильма, он потерял свою жену. В любом случае «Саван» идеально вписывается в один из главных трендов современного кино, в котором отдельное место отдано изучению последствий травм. 

Как и во всех своих фильмах, канадец заворожен человеческим телом и его различными трансформациями. Карш следил за преобразованием тела жены в течение всей ее болезни: сначала у нее отняли его любимую левую грудь, затем часть руки и бедро. Но это его тело, оно принадлежит ему, и, оставаясь с ним рядом благодаря савану, даже после смерти Бэкки Карш продолжает им обладать. От подобного собственнического отношения к женскому телу становится неуютно.

{{slider-gallery}}

Понятно, что таким необычным способом Карш переживает свою травму. Но получил ли он согласие жены на то, чтобы смотреть на ее разлагающееся тело? Вопрос остается открытым. То же касается и сестры усопшей Терри — тела сестер настолько похожи, что обладание Терри перерастает в обладание Бекки. Диана Крюгер, играющая как обеих женщин, так и ИИ Ханни, большую часть фильма полностью обнажена. Конечно же, когда Карш понимает, что телом Бекки мог обладать кто-то другой, в нем просыпается ревность, и тогда он готов оставить ее в одиночестве в загробном мире.

Вообще, в «Саване» поднимается много вопросов — от кибербезопасности до экологичного погребения, — но все они повисают в воздухе. Герои на протяжении двух часов ведут разговоры, чтобы потом укатить в закат от всех своих проблем. При этом Кроненберг обвинил критиков в том, что никто из них не понял сюжетную линию с теориями заговора. Вполне может быть, что мы все еще не доросли до позднего Кроненберга. Хотя создается такое ощущение, что и самому Кроненбергу важнее начать свою жизнь заново и похоронить печаль вместе с умершей женой.