Оld but gold — это новая рубрика SETTERS Media, в которой редакция и наши герои будут рассказывать, какие вещи или произведения искусства возьмут с собой в будущее: старый друг, как известно, лучше двух новых. Стартуем с эссе соосновательницы галереи Deep List Дарьи Ярцевой (о ней мы рассказывали в материале о кураторах, которые двигают современное искусство вперед) — о разводах на стенах в подъездах ее детства, чувстве влюбленности и Nautilus Pompilius.
Начну издалека. В школьные годы я обожала рассматривать разводы от протечек на стенах в подъездах или на школьных потолках. Нормальные люди так рассматривали облака: искали в них слоников и собачек. А я глядела на обшарпанные стены и облупившуюся штукатурку. Что тогда меня в них привлекало? Облака уплывали и менялись, их можно было лишь однажды зафиксировать и перевоплотить в некую сущность, а желтые круги были статичны. Это очень занимало мою детскую фантазию, они оставались с тобой надолго, и созерцать их можно было практически бесконечно. В какой-то день развод на стене напоминал мне череп, на следующий день это уже был материк. Можно сказать, что именно тогда я и оценила по достоинству это удивительное и таинственное свойство вещей — бесконечно меняться и мутировать.
Разводы на стенах преображались, но не требовали от меня единственно верного ответа и готовили к пониманию, которое придет сильно позже: время циклично и рано или поздно ты встретишься с прошлым.
Есть вещи, которые ты проносишь с собой сквозь года, они выдерживают критику не только второго взгляда, но и всех последующих. Таких вещей на самом деле немного, и когда меня попросили выбрать, что взять в будущее, сразу подумала об одной важной для меня песне. Она такой взгляд выдерживает. Музыка, как и запах, — это настоящая машина времени, которая позволяет тебе проживать эмоции совершенно особенным образом. Никого ведь не любят так, как любят музыкантов, — и это неслучайно. Концерт — это что-то вроде языческой мистерии, люди на нем проживают катарсис, соединяясь с исполнителем, музыкой и толпой, в реальной жизни человеку очень сложно испытать настолько пиковые состояния.
Впервые я услышала «Матерь богов», когда училась в средней школе, мне было около тринадцати лет. Это сейчас она ассоциируется у меня с чувством влюбленности: когда я кем-то очаровываюсь, песня всегда незаметно, но неизбежно начинает всплывать в моем плейлисте. А тогда, как и для многих, это был один из саундтреков к фильму «Брат» Алексея Балабанова. Благодаря фильму случилось наше первое соприкосновение, я слушала, но не слышала — не вполне понимала, о чем песня. Мы часто созерцаем явления или произведения искусства, но не видим их, слушаем музыку и не слышим ее по-настоящему. Многое в жизни ощущается циклично и раскрывается постепенно. И вот это ощущение от кругов на потолке, повторяющихся сценариев и событий в истории и жизни для меня заключено в следующих строчках: «Мы в который уж раз создаем этот мир, // Ищем вновь имена для зверей и цветов. // Несмотря ни на что, побеждает любовь». Эта песня не только о том, что нет никаких финальных ответов, но еще и про особое чувство влюбленности — про дух, наполненный ею.
«Этот город убийц, город шлюх и воров // Существует, покуда мы верим в него. // А откроем глаза — и его уже нет. // И мы снова стоим у начала веков», — поет Бутусов. Пробудиться окончательно сложно, но наши глаза, я надеюсь, приоткрываются. Меня занимает идея осознания через пробуждение, ее таинственность и мистицизм — то, о чем в свое время писал Георгий Гурджиев в книге «Четвертый путь к сознанию». Влюбленность сродни переживанию мистического опыта. Отношения влюбленных — тайна, их переписка — тайна, им важно оставаться наедине. Точно так же и мистика — тайна. Человек, оставаясь наедине с божественным, не все может выразить. Такие опыты обладают глубиной за пределами человеческой интерпретации. Думаю, что через искусство мы можем получать сигналы «с той стороны». Это как чудесно проросший Ааронов жезл — символ возрождения и перехода от смерти к жизни: через мертвое всегда прорастет живое, и так до бесконечности.
Мне кажется, что есть особое метафизическое устройство мира, где события синхроничны и связаны независимо от времени и пространства. Во славу этого можно и послушать «Матерь богов» Nautilus Pompilius.
