Недавние интервью Киллиана Мерфи, в которых он предложил собственную альтернативу эффекту FOMO и в очередной раз призвал всех выкинуть в окно смартфоны, требуют комментария. Редактор культуры SETTERS Media Мария Бессмертная рассказывает, почему недавний оскаровский лауреат — один из последних бастионов нормальности в этом мире.

В принципе, любой человек с доступом в интернет уже давно знает, что Киллиан Мерфи — это наш Диоген, Генри Дэвид Торо и Жан-Жак Руссо в одном лице. Философы прошлого уходили жить в бочки и деревни на окраины империй и оттуда проклинали лицемерие соотечественников; для современного общества и его поп-культуры достаточно не иметь соцсетей, чтобы прослыть радикалом. И Мерфи, один из самых узнаваемых людей на планете Земля, безусловно из их числа. 

А еще — бесперебойный источник душеспасительных мемов. Кто из нас, в минуту душевной невзгоды, не отправлял друзьям гифки с «нашим Оппенгеймером» закатывающим глаза на пресс-джанкете или его фотографии с красных дорожек, на которые он ходит из-под палки с неизменным выражением лица «убейте меня» или «за что мне это». В одном из своих немногочисленных интервью он однажды сказал — «Хороший день — это покосить траву на заднем дворе, потом выпить чаю». В мире, одержимом кликбейтом и идеей «успеть всюду», конкретно это великолепное resting bitch face не может не вызывать восхищения. Тем более недавно наш герой обзавелся собственным термином — так что впору открывать если не церковь, то self-help институт имени Мерфи. История такая. 

Пару недель назад он приехал на кинофестиваль Торонто со своим новым фильмом — маленькой драмой «Стив» о директоре интерната для трудных подростков. Это второй продюсерский проект Мерфи, который после «Оскара» за «Оппенгеймера» Кристофера Нолана наконец-то получил статус, достаточный для того, чтобы запускать в производство фильмы, интересные в первую очередь ему. А интересны ему (как мы, впрочем, и предполагали) — социальные драмы, желательно об Ирландии, разыгранные примерно тремя актерами. И это в то время, как Кристофер Нолан, один из режиссеров Мерфи открывших, работает над своим очередным блокбастером — ни много ни мало экранизацией «Одиссеи» Гомера, в которой участвуют примерно три полка голливудских звезд, начиная с Мэта Деймона и Тома Холланда и заканчивая Зендаей с Шарлиз Терон. 

На вопрос журналиста, не чувствует ли Мерфи эффекта FOMO, — мол, отличная компания собралась у его любимого режиссера — наш герой ответил, что чувствует скорее ROMO (relief of missing out, облегчение от того, что что-то пропустил — прим. SM). Новый термин снова привлек внимание к одной из центральных проблем существования современного человека, а именно — эффекту FOMO, дарованного нам соцсетями.

{{slider-gallery}}

О том, насколько губителен для человеческой психики бесконечный скроллинг написаны тома, уважаемая газета The New York Times еще в прошлом году констатировала, что налицо — всемирная эпидемия одиночества. И виной тому — разумеется — соцсети. Одно из последних исследований Гарварда гласит — приложения, когда-то придуманные, чтобы всегда быть на связи с друзьями, уже не работают, а если точнее — работают в обратную сторону. Вместо того, чтобы социализироваться в интернете, подростки просто наблюдают за, как им кажется, более модными, красивыми, успешными и далее по списку сверстниками. К сожалению, то же самое можно сказать и про взрослых, которым адресован второй том нашей «Войны и мира» — о перформативном аспекте соцсетей. Не все, что мы видим там — правда, а если точнее — практически все, что мы там видим — неправда и не имеет никакого отношения к реальной жизни людей. Однако раз за разом, казалось бы, умные люди попадаются на этот крючок и начинают сравнивать себя с другими. Особенно усердные в какой-то момент даже придумали утешительный термин JOMO (joy of missing out, радость от того, что ты что-то пропустил — прим. SM). И тут же превратили это в отдельное соревнование: были написаны новые тома — о том, как же эффективно достичь желанного JOMO. А люди, по-старинке испытывавшие FOMO, были официально признаны неудачниками. 

{{slider-gallery}}

Актеры, как и другие публичные люди, в связи с соцсетями сталкиваются с большим давлением. Соцсети уже давно стали практически обязательными рабочими площадками, а курсы, как правильно продавать себя онлайн скоро заменят нам университеты. В случае актеров, людей, повторим, максимально публичной профессии, ситуация и вовсе стала практически неуправляемой. До недавнего времени соцсети обычно проклинали люди, выросшие без них. Из последнего — Спайк Ли, например, рассказывал, что ему пытались намекнуть, что при кастинге очередного проекта неплохо было бы учитывать, сколько подписчиков у актеров. Скарлетт Йоханссон во время недавнего промо-тура «Парка Юрского периода» ругалась с продюсерами, которые безуспешно (тут салютуем Скарлетт) пытались заставить ее завести Instagram — мол, так мы продадим больше билетов. Но воют уже и молодые — на кастинг-директоров в интервью жаловалась уже Майя Хоук. 

А что же до публики? С одной стороны, в обществе, одержимом селебрити, соцсети стали возможностью заглянуть за кулисы и как будто узнать любимую звезду лучше. С другой стороны — сам институт звезд — людей по определению недосягаемых и загадочных, кажется, идет ко дну. В чем испокон веков заключалась привлекательность наших любимых кинозвезд? В том, что мы ничего по-настоящему про них не знали, что каждая встреча с ним на экране была и неожиданностью, и приключением. Можете себе представить, чтобы Дэмиен Дэй-Льюис, официально признанный лучшим актером нашей современности, рекламировал у себя в соцсетях какие-нибудь очередные трусы или энергетик, или рассказывал, куда ходит на ланч? Так и наш герой Киллиан Мерфи. Мы ждем каждого его появления на экране (и вне его) именно потому, что редко видим его — и каждая такая встреча становится событием. Он тем временем косит траву где-то в ирландской глуши, пьет чай и занимается социально ответственным искусством. Что сказать — будем как Киллиан.